Часть 1. «Начало. Впервые за два года и впервые за 120 лет»
Хотелось бы написать, что фестиваль пролетел незаметно, на одном дыхании, но это неправда. Незаметно пролетели первые девять дней, остальные тянулись беспощадно и казались бесконечными. К завершению сочинского фестиваля у всех обитателей гостиницы в горле стоял привкус забродившего веселья, которое мы так страстно и без меры начали пожирать с самого первого дня. И настолько переели, что к концу люди передвигались медленно, радовались только сну. Хотя засыпать было тяжело, потому что вместо вертолетов голову кружило «сердце из чистого золота» — эффект тот же. Но со временем забудутся серые дни и останутся только воспоминания о том, как нам было хорошо на берегу Черного моря. Я люблю январские морозы только за то, что от них мы всегда уезжали в весенний зеленый Сочи. Предвкушение моря согревало. Но на сей раз наш путь лежал через Москву, где к тому же было холоднее, чем в Екатеринбурге. Ну как холоднее… ровно все дни от нашего прибытия до отбытия стояли морозы, которые называют самыми сильными за 120 лет. За 120 лет, Карл! От поезда до вокзала мы шли на открытом воздухе, и я помню, как мы тащились по холоду с чемоданами, как мерзли руки, как шел пар отовсюду. Я помню все, кроме кислорода. Его на улице не было. Легкие давило от низких температур. Погода была ужасная и в то же время прекрасная для работы. Авторские сборы мы, естественно, делали в «Металлурге», потому что привыкли. Болото оно, знаете ли, засасывает. Помню, в один из дней кто-то в номере шутканул, когда зашла уборщица и предложила вынести мусор, мол: «Хотите мебель вынести?». Но весь шарм «Металлурга» в его отвратительности. Нам хотелось бы увидеть в гостинице еще команды, готовящиеся к Сочи, но там были только мы. Мы, старики и дети. Я из-за мороза на улицу так за четыре дня и не вышла, хотя в самой гостинице тоже были не Гавайи. Мы ходили в свитерах, теплых носках, пили горячий чай и старались спать в одежде. В номерах погода напоминала Ямал — в принципе, если купить продукты и не убирать в холодильник, то с ними ничего бы не произошло. Как итог, все к концу сборов приболели. Но это не страшно, потому что Паша взял с собой больше лекарств, чем вещей. Там было от всего. Возможно даже от СПИДа, не знаю, это не точно. Работать начали все в той же переговорной на девятом этаже. А работы было много, несмотря на то, что со 2 января мы уже собирались командой и писали на Сочи. Более того, мы делали это, начиная с финала Премьерки. Правда, как оказалось, все мимо. Но часть материала все же дожила. Егор похмурился, глядя на нашу подготовку, и тут же раздал листы. Вообще, мне порой кажется, что у Егора какие-то свои листы, особенные, которые он выменял у иркутского колдуна вместе со спортивным костюмом «Спартак». Просто сколько бы мы ни писали в листы, такого выхлопа мы не получали, чем когда мы пишем вместе с Егором. Короче работа пошла. В течение четырех дней с утра до вечера мы писали сочинскую визитку. Здесь же был написан номер, с которым впоследствии вышел скандалец, но до этой истории еще далеко. И к концу третьего дня у нас было забито столько материала, что мы с Ромой ломали голову, как же это все собрать посимпатичней. Ко всему прочему, мы уже плохо понимали, что смешно, а что нет. Мы впервые ехали в Сочи без архива с новым почти непроверенным материалом. И вспоминали те золотые времена, когда после Первой лиги или после Поволжья можно было взять архивчик и просто слепить выступление на 4:30. Этот Сочи вообще во многих моментах был для нас открытием. Но разрешить наши сомнения мог только взгляд со стороны, взгляд одного опытного, высокого во всех смыслах и курящего во время редактуры человека. Я написала Михаилу Михайловичу, что мы хотели бы в Сочи показаться, и он ответил: «Давайте попробуем. Ищите меня». Запахло квестом. С другой стороны, затеряться в толпе у него точно не получилось бы. Кстати, еще осенью мы хотели открывать первый день первого тура, то есть быть самыми первыми. К концу сборов хотели уже просто успеть выступить хотя бы в первый день, хотя бы вечером. Вечерами после сборов, все в той же переговорной мы ловили истерики, как всегда, придумав очередную командную «мышару». Сначала кто-то во время штурма в листке с заголовком «неожиданная х…ня» (а такой был) вспомнил передачу «Шутка за шуткой». Та, где на заставке зайцы прыгали. Короче, я вот бы и не вспомнила, пока мне эту самую заставку не показали. Причем странно, потому что обычно я в команде отвечаю за нафталин типа фильмов «Берегись автомобиля», выступлений «Эскадрона гусар», сериалов а-ля «Воздушные замки». Но тут меня уделали. Этих зайцев решено было тащить в выступление. Скепсису Егора не было предела, когда он узнал. Его взгляд кричал: «А вы уверены?». Но если мы не будем таскать свои внутренние радости на редактуру, мы будем страдать и бить ножкой об пол, приговаривая «хочу!». Решено было показать Михаилу Гуликову прыгающих зайцев. Тем более, он точно вспомнит откуда эта «херо-бора» — подумали мы. Само упоминание программы «Шутка за шуткой» вызывало у нас истерику, а когда привезли костюмы, очень отдаленно напоминающие оригинал, пошла вторая волна раздувов. В последний день сборов с утра мы ставили материал на ноги. Утром в гостиницу заехали «Наполеон динамит». У них сборы только начинались. Мы же уже паковали вещи, ночью нас ждал самолет на юг. Они смотрели на нас с небольшой завистью, потому как сами пропускали почти весь первый тур. Но у них была задача поважнее нашей на этом фестивале. Точнее, у нас она просто уже была выполнена на 99%. Кстати говоря, мы не летели в Сочи с мыслью, что в Вышке. Наоборот, внутри что-то скребло. Мы как-то в чудеса привыкли не верить, понимали, что бывает всякое. Ну да позвали нас, но это же ничего не значит. А вдруг плохо выступим? И за что тогда нас брать? Поэтому мы готовились к Сочи, как претенденты на Вышку. Даже, когда на официальном сайте kvn.ru написали, что четыре команды попадают напрямую, мы кривили носом и приговаривали: «Это ничего не значит». А вот один вопрос нас интересовал. Не так чтобы сильно, но все же было любопытно: мы выступаем, как команда Вышки или Премьерки. Я склонялась к тому, где сезон закончил, ту лигу и представляешь. Разница на самом деле небольшая. Просто команда Вышки может выступать не по спискам, а в удобное время (тут смайл в виде дьявола с ехидной улыбкой). С такими разными мыслями ночью 10 января мы ехали в аэропорт. Ну и традиционно немного о завтраках в «Металлурге». Проснувшись, мы спустились на третий этаж, чтобы как всегда набрать своей «любимой» пищи. Но, к нашему удивлению, кафе было заперто, а на двери висело объявление: "С какого-то там числа завтраки переносятся на первый этаж в кафе «Кампа». Наши глаза заблестели, а в желудке заурчала мелодия «It’s my party». «Кампа» — очень приличное кафе с хорошими бизнес-ланчами, а нам так не хотелось есть все те же пресные блины! Такого восторга мы давно не испытывали! Буквально с того момента, когда аппарат с шоколадками сдал больше сдачи, чем нужно. Ощущение абсолютного счастья! В общем, мы поспешили туда наперегонки в ожидании вкуснятины. В «Кампе» было много народу, мы прорывались сквозь стаи детей, которые путались под ногами. Их поток был бесконечный, казалось, что мы купаемся в море с детьми! Еще от них пахло детским потом. Стоит пояснить, детский пот – он такой же, как взрослый, но чуть сладковатый. Согласна, звучит так себе, немного по-маньячески. Но я просто не люблю запах детского пота. Да что там… любого! Короче, запах от мелкоты стоял не самый приятный. Но завтраки в новом месте манили. И вот у заветной раздачи еды, мы увидели, что завтраки… те же самые: те же блины, та же запеканка, сыр и колбаса. Закатав губу, проглотив обиду, мы решили, что смена места — тоже хорошо. Впервые мы завтракали в окружении плазм с музыкой, а не в окружении фотографий «Гуранов» и «Раис» – короче всех, кто в этом году вернулся в сезон Высшей лиги. Часть 2. «Гуля, Ляпа, мы так не договаривались!» Более всего я люблю начало фестиваля. Когда ты приезжаешь в аэропорт или на вокзал и уже видишь толпы команд, даже незнакомых, но на каком-то интуитивном уровне понимаешь, что эти люди тебе уже не чужие. И все вокруг становится каким-то уютным, семейным. Я впервые вылетала из Шереметьева. И в этот раз знакомых здесь было мало на удивление. Единственные, кого мы встретили были Вася Стабров и Олеся Старченко, которая везла какую-то резиновую рыбу для «Лучших друзей». В самолете мне тоже казалось, что мы одни летим на фестиваль. Хотя Рома сказал, что КВНщиков было довольно много, но молодых. Впрочем, неважно. Главное, что приземлились мы мягко. За окном светило солнце. Настроение ползло в гору. На улице чувствовался совсем другой воздух. Он был свежий, легкий и свободный. Сложно описать эмоции от каждого вздоха. Я просто пьянела от запаха моря. И не заметила, как вылечилась от московской простуды, скорее всего на третий вздох. Море лечит все! Хотелось как можно скорее приехать в родные места, увидеть «Жемчужку», увидеть 1000 знакомых лиц, увидеть море, наконец, до которого в прошлом году из-за гала-концерта мы так и не доехали. «Вон она!» — с такими возгласами мы приближались к «Жемчужке», заприметив ее еще издалека. На ней висел гигантский экран, а в остальном внешне она совсем не изменилась. Около входа уже был муравейник. Каждые три минуты к дверям подъезжали такси и «Газели» и выгружали команды. Первые, кого мы встретили, выйдя из транспорта — это «Казань», будущие обладатели Кубка чемпионов. С них началась череда нескончаемых объятий. И вот мы зашли в те самые двери, откуда последний раз выехали три года назад. Нас остановили прямо на входе и принялись досматривать вещи. Не знаю, что именно интересовало охранников, ибо они просто открывали сумки и смотрели сверху. То есть если обернуть бомбу в пуховик и положить в чемодан, то вполне можно было ее пронести в гостиницу. Такого тотального досмотра я, разумеется, не припомню. Среди всей это хипстоты мы нашли себе уголок, куда скинули свои затертые до дыр от поездок чемоданы. Первые, кого мы встретили, были Зина («Давай поженимся») и Жора («Качели»), прилетевшие чуть раньше нас, а также несколько молодых екатеринбургских команд. Все ждали заселения. Света, наш админ пошла узнавать про номера. А мы остались стеречь вещи в сторонке. На нас налетела Алька, которую мы не видели с финала Премьер-лиги, и по которой соскучились очень сильно. Вообще, Аля на этом фестивале сделала нашу жизнь не просто легкой, а даже какой-то барской, подкармливая ежедневно проходками, инсайдами и всякими приколюхами. Мы стояли долго, потому как все диваны были заняты. На одном из диванов лежало тело, лохматое, очень мятое с расстегнутой рубашкой на груди и пристально смотрящее на нас. Когда облако перегара немного рассеялось, мы увидели до боли знакомое лицо Вовы Железнова (команда «ЧОП», наши чемпионы Поволжья-2014 и чемпионы Северки-2016). Наш мятый друг пояснил, что это всего лишь отголоски поездой жизни и в целом он в норме. Вова вообще человек потрясающий. В прошлом году, еще до попадания в Вышку он нарисовал нам схему. Он сказал следующее: "Значит так, пацаны, вы попадаете в Премьерку, доходите до финала. В финале вас заслуживают и вы занимаете только второе место. Приезжаете в Сочи, вас встречают, как народных героев, вы попадаете в Вышку и играете там «чисто на сигарете», — это выражение вошло в наш лексикон с того года. В общем, «чисто на сигарете» попали в Вышку в этом году. Мы обняли его и оставили отдыхать. Он еще не знал, что через несколько дней его снимут с фестиваля вместе с командой, хотя команда будет стоять в списках на второй тур. Но о грустном позже. Через час Света скомандовала отдыхать до 14:00, потому что нас все равно до этого времени не заселят. Коротать время решили, естественно в «Белых ночах» за порцией хинкали, по которым соскучились за год. По дороге туда казалось, что каждая пальма была знакома, каждый волнорез, даже лица официанток не поменялись. А сердце билось, как будто спустя долгие годы мы вернулись домой. Хотя так оно и есть. После трапезы на улице мы встретили Тему Толоконникова и с ним пешочком пошли обратно до «Жемчужки». С его лица тоже не сходила улыбка. Он с упоением рассказывал нам про интересное интервью с Колчиным, про финал «Поволжья» и удивлялся какой у него по счету фестиваль (не помню точно, то ли 12-й, то ли 305-й). После того, как мы заселились, через час был объявлен сбор. Мы собрались в холле на этаже, чтобы дописать материал и, наконец, показаться Михаилу Михайловичу. Долго спорили по поводу одной шутки. Она была дерзковатая и звучала так: Мы ждали долго. На часах уже было десять вечера. Всех рубило с ног, потому что мы не спали всю ночь из-за перелетов. Мы поняли, что сегодня показаться нам уже не удастся. Паша попросился спать. Мы его отпустили, а сами пошли до «Дайнера», чтобы перед сном выпить немного пива и отправиться на покой (прим. «Дайнер» — местный бар). Кстати, удивительно, в полностью отремонтированной гостинице неизменными остались лишь главные тусовочные места фестиваля: традиционно серый «этаж С», «Дайнер» и красное лицо Юры Гурского из «Лучших друзей». В любимом «Дайнере» мы встретили Артема Томяка из «Парапапарам» и подсели к нему за столик. «О, землячки!» — воскликнул Артем (он из Кургана). Он, потирая маленький графинчик с водочкой, рассказывал нам про «Невскую лигу», где трудится на должности редактора. Минут через 30 мы уже допивали свои бокалы и собирались идти спать. В этот самый момент пришло сообщение: «Я в номере!». Михаил Михайлович был готов нас посмотреть (тут кадр из фильма «Один дома», когда Маколей Калкин встречает мужика с лопатой и орет!) Мы в панике побежали наверх будить Пашу, я параллельно звонила нашим «зайцам», а Федя погнал за ноутбуком. Через 3 минуты мы собрались на этаже в полной боевой: я пьяная, Паша спросонья с тремя полосами от подушки на щеке, остальные просто поддатые. Мы разок прогнались, чтобы вспомнить в голове выступление. Правда, сложнее всего было Паше, который еще минуту назад видел единорогов. Но надо было уже идти. Мы шли по длинному коридору, на котором располагались номера-люксы. Ковер под ногами был на всех этажах, но тут он казался мягче. Смущало, что на этом этаже стояла тишина, хотя на остальных были вопли. Возле двери, мы «поправили бабочки на шее», плюнули на ладошку и ей поправили лохматые челочки, кивнули друг другу головой, и я несмело постучала кулачком в дверь с номером 1205. Она через секунду отворилась. «Проходите» — вежливо пригласил нас Михаил Михайлович. В комнате было несколько человек, в том числе и Алексей Ляпичев. Мы приготовились, но не начинали, потому что пришли в середину разговора, который ни в коем случае не смели прерывать. А слушать его было занятно. Михал Михалыча вообще слушать занятно, даже когда он рассказывает про фильм «Самогонщики». О нем и шла речь. Последний раз при мне фильм «Самогонщики» обсуждали, когда решали на какой канал переключить, чтобы его не смотреть. А тут прям интересные вещи толковал наш редактор. В общем, атмосфера в комнате была какая-то добрая и ненапряженная. Через пару минут мы начали показ. Естественно, во время выступления в один момент вылетает Паша и кричит, размахивая пистолетом: «Я второй раз не сяду. Гуля, Ляпа мы так не договаривались!». Это вызвало взрыв веселья у сидящих в комнате. Я увидела впервые, как улыбается Алексей Ляпичев. Весело стало и нам, хотя больше стыдно. Во время показа над многими вещами авторитетный зритель похихикивал. Это успокаивало. Особенно конечно над нашими косяками. Один из них был со мной. Я, как уже выше упомянула, была изрядно пьяненькая. Я вообще впервые на редактуре была пьяненькая. И, надеюсь, в последний, просто мы уже не рассчитывали на показ. И вот я в таком состоянии не смогла выговорить слово «кинематографистов». Вместо этого, сказала что-то типа «союз кнмтгфыстов». А следом тут же залетал в миниатюру невыспавшийся Паша с фразой: «Здравствуйте, это союз кинема… кнмтагрфы..стов?». Оба спалились на одном слове. Раздался хохот. Но благо косяков было немного. Началась редактура. «Проговаривайте по словам» — скомандовал Михаил Михайлович. Мы начали проговаривать и дошли до любимого момента. «Потом я беру пистолет и говорю: Гуля, Ляпа мы так не договаривались» — смущенно повторил позор Паша. Тут опять донеслось хихикание. А Женя, пытаясь спасти ситуацию, апатично добавил: «Извините». Гуликов же поспешил объяснить, что ничего плохого в этой шутке нет, мол, спасибо, что про нас вспомнили, но просто скорее всего она нам не пригодится дальше. Все-таки он умеет интеллигентно объяснять, что мы «долб…бы». Дошли мы и до наших любимых зайцев. «Вы-то откуда помните эту передачу?» — спросил Михаил Михайлович. В общем, зайцы ушли. Но мы себе дали слово, что обязательно проверим где-нибудь. В остальном почти все осталось. Необходимо было дописать коду, блок на меня и Рустама и пару шуток. Задачи были понятны. И то, что мы не выступаем в первый день, тоже. Мы отправились спать, чтобы на следующий день со свежей головой начать работать. Часть 3. «Ярость Ярченко и капризная сцена „Жемчужки“. Первый просмотровый день или второй день фестиваля можно окрестить „акклиматизацией“. Еще вчера в суматохе, репетициях, показах редакторам мы толком и не успели осознать, что фестиваль для нас начался. День пролетел незаметно. А сегодня был как раз тот самый момент, когда можно чуть-чуть выдохнуть и изучить местность, потому что выйти на сцену мы решили только завтра. Утром я немного заблудилась в поисках завтрака, забыв, где находится „Хрустальный“ (сейчас это сложно даже представить). Завтраки последнего „жемчужного“ Сочи запомнились мне сосисками и пюре. С тех пор шведский стол стал гораздо разнообразней: много свежих овощей и свежих людей. Но это только в первые дни, дальше свежих овощей было в разы больше, чем людей. Несмотря на то, что день был спокойный, так как не было ни редактур, ни выступления, волнение меня не покидало. Оно было спрятано где-то очень глубоко, но этот маленький комок не давал покоя. А волнение было связано с неопределенностью. Мы до сих пор сомневались в выступлении, в том, что мы „уже в Вышке“, но главное — мы боялись сочинской сцены. Может, это звучит глупо и по-детски, но для нас сцена „Жемчужки“ — живая и капризная. Она видела все, она буквально впитала пот каждой команды и ее сложно удивить. Она самая уважаемая мадам на этом фестивале. И мы боялись ее, потому что последний раз на ней получили повышенный рейтинг. В общем, это внутреннее переживание от фетиша сложно передать словами. День мы провели в номерах, почти не выходя. Дописывать материал в Сочи довольно тяжело. Голова здесь работает нехотя, но разве есть выбор. Шло туго. Номера теплые, кровати мягкие, пахнет хорошо – как писать в таких условиях, когда мы это год делали в „Металлурге“. Тем не менее 9-часовые схватки приближали нас к родам необходимого материала. Периодически к нам заглядывал Егор, пытаясь помочь в направлениях наших мыслей. Мы ему зачитывали, что есть, а он хмурым, но свежим взглядом оценивал и выдавал один и тот же вердикт: „Ну, что ребята, надо еще пописать“. И это процесс не заканчивался. В этот момент нам пришло сообщение: „Урал“, вы завтра ведете ночник». Такой паники я в глазах у нас не видела даже, когда в 2013 году в комнату зашел Баруля. Дело в том, что мы особо не ведем мероприятия. И не вели никогда ночники, более того, мы даже не видели, как это делают другие команды. И это всех немного страшило. Все мысли о предстоящем выступлении на первом туре перебила мысль о том, что нужно будет думать писать еще и на ночник. Впрочем, решено было оставить их до завтра, а пока заняться основной программой. Мы решили с утра встать пораньше прийти на сцену и прогнаться. Наверняка будет много желающих, подумали мы и решили занять живую очередь. В 10:00 второго дня мы уже стояли у просмотрового зала. Он был почти пуст, на сцене прогонялась «Морская академия» из Мурманска. Мы подошли и попросились после них. Ребята одобрительно кивнули. За нами выстроилась сборная Калининграда. У Мурманска была куча гигантского реквизита, как будто они на сцене решили собрать подлодку. И все делали так медленно, что время неумолимо шло, а мы нервничали. Более всего нервничал Калининград, потому как у них времени на сцене почти не оставалось. Маша периодически подходила к морякам и их руководителю ( «штурвалу» из Мурманска), и очень активно намекала, мол, закругляйтесь. Ну как намекала? Она говорила что-то типа: «Давайте быстрее! Времени мало! Ребята, вы не одни, совесть имейте». Моряки уплыли, а мы поднялись на сцену. И в этот момент стало спокойней. Нам жизненно важно было выйти на сцену до выступления, почувствовать ее. И это помогло, мы, правда, немного успокоились. Затем бегло и с улыбкой прогоняли выступление. И именно в этот момент раздался крик: «Урал»! Какого хера! Что вы тут делаете? Быстро со сцены!". Пришел Миша Ярченко… Мы быстро спустились, не понимая, что происходит и почему на нас кричат. Но в наш адрес продолжало лететь: «Урал», вас здесь быть не должно! Что вы тут делаете? У меня есть расписание, вас в нем нет! Вы оборзели! Вы у Калининграда забрали время!" — и в таком духе. Оказывается, надо было записаться, а мы даже как-то и забыли про это. В общем, накосячили, но накосячили искренне, по дурости душевной. Именно поэтому я попыталась Мише объяснить, что мы не со зла. А когда я косячу не со зла, терпеть не могу, когда на меня орут. Но Мише в такие моменты объяснять что-то бессмысленно. Да и ситуация была такая, что лучше промолчать, поскулить и пойти дальше. Но противность моего характера все же вступила с Мишей в диалог. В общем, вышли мы из зала с другим настроением и звоном в ушах. Так начался день. Так как нам еще писать ночник, решено было выступить как можно раньше. Мы начали репетировать в холле. Спустя некоторое время из коридора вырулил… снова Миша Ярченко, нажал кнопку лифта, повернулся и увидел нас. «Миша, прости мы не наглые, мы тупые» — попыталась еще раз оправдаться . «Это очень фиговая отмазка! Вы знаете, что есть расписание, Аля знала, не ездите мне по ушам» — продолжал дерзить Михаил в своем традиционном стиле, чуть-чуть накренив голову вправо и вперед. Это особая угрожающая поза, поэтому в этот момент надо затаить дыхание и не двигаться. Аля действительно знала, но на фестивале она работала в штабе и у нас не всегда была с ней связь по некоторым моментам. Какую-то информацию мы просто выпускали из виду. Когда двери лифта уже закрывались, я успела только крикнуть вдаль: Кода рожалась еще несколько часов. К этому моменту мандраж был у всех, ибо мы впервые собирали сочинское выступление за несколько часов до выхода. В выставочном зале начали гоняться. В этот день решили выступить еще и «Приказ 390». Они репетировали по соседству. Все устали от волнения, неуверенности и штурмов – было видно по лицам. А Женя начал троить не по-детски. На нем было три шутки. И каждый раз он блуждал в словах и формулировках, как в дремучем лесу. Видно было, что мозг его уже работает нехотя. Иногда в его голове всплывали фразы, которых вообще не было. К примеру, шутка: Было жарко, костюмы давили. Около зала я села на стул и готова была заснуть. Перед нами стоял «Эпатаж». А через некоторое время подошли незнакомые нам ребята, которые наивно думали, что выступают после «Эпатажа». Именно я и сообщила им неприятные новости. Они по-доброму вздохнули и пожали плечами, мол, ничего не поделаешь. Потом один из них повернулся ко мне и сказал: «А я тебя знаю… ты же из… Тулы». В этот момент мне стало их жалко чуточку меньше. Переубеждать не стала, пусть будет из Тулы. Потом он решил дальше продолжить диалог, в котором блистал знаниями о командах. Он повернулся к «Эпатажу» и сказал: «Пацаны, вы, кстати, классная команда! Я видел ваши выступления в Первой лиге. Очень круто!». Казанцы похихикали и раскрыли тайну, что они из «Поволжья». В этот момент двери распахнулись и команда зашла. Мы пошли следом. Да, за кулисами волнительно и очень душно. Но ощутить это времени почти не было. Через 4,30 выступления «Эпатажа» нас объявили. Мы вышли на сцену под отхлопы КВНщиков. Это очень необычное, прикольное состояние, когда тебя так встречают. Приятно, черт возьми. Потому что мы еще ничего не сказали, а уже овация. Я рассматривала зал. Редакторы были в полном составе. Дедушка улыбался, впрочем, весь ряд с интересом смотрел на нас. Я искала знакомые лица и нашла только Марата Каримова из «Банкетников», который что-то маячил. Кстати, два года назад я выходила и говорила: «Урал», вице-чемпионы Уральской лиги. В этом году фраза немного поменялась: «Урал», Премьер-лига. На выходе нам надо было смотреть в пол. В этот момент я поняла, что глаза лучше не закрывать, потому что залипаю. Волнения не было, но спать хотелось ужасно. Дальше пошло выступление. Шло, шло, как по маслу. Залетала почти каждая шутка. Как же нам не хватало зрителя, после стольких дней прогонов. И вот выходит наш Евгений и… ать… что… Женя… как… да е-мое. Три шутки: одну забыл, вторую завали и гэг технически не удался. Это называется «Комбо Шаймиева». Мы конечно, стоя на сцене, улыбались всем косякам. А че расстраиваться? Все ж хорошо. Ну, со всеми бывает. Тем более, что потом шел номер про кинематограф, который расхреначил. В общем, выступление оказалось весьма удачным. Мы покинули сцену с чувством выполненного долга. После нас «Куба» не очень зашла. Прямо таки совсем. Парни, если читаете, извините. Сами в 2012-м выступали после «Физтеха» (грустный смайл). Мы вышли в холл, нас начали поздравлять. Тут же подошел Михаил Михайлович и отредактировал нас по горячим следам. Настроение было шикарное! Но только не у Жени. На нем не было лица. Женька очень близко к сердцу принимает такие вещи, и, не смотря на наши похлопывания, мол, расслабься, бывает, нестрашно, он ушел в себя. Точнее, Женя ушел сразу спать, ни с кем не общаясь. Мы не стали его тревожить, надо было ему отдохнуть. Мы же спать не хотели, наоборот, душа просила веселья. Наконец-то можно было выдохнуть. В этот вечер Дайнер был НАШ, как Крым! Ах, да совсем забыла упомянуть одну деталь – ночник отменили. Нам не надо было вести его. Кандалы с рук спали мгновенно. Что я помню с той тусовки… немногое. Мы шли по коридору с Димой Блохиным и встретили Максима Филатова. Поздоровались, пошли дальше и в спину услышали грустный голос: «А у меня сегодня день рождения». Эта фраза нас остановила и увела в пещеру к викингу. Скандинавы угощали нас вискарем и мандаринами. Выяснилось, что Макс, оказывается, не работает с Тулой, что очень удивило. Хотя, я же сама из Тулы, по версии Оренбурга, но это не точно. Из этой тусовки, мы вскоре срулили и тут же попали в объятия Ильдара Фаттахова. Татарские объятия самые мощные и крепкие. Рома и я в эту ночь удостоились очень важного и ценного дара. Мы получили новенькие толстовки «друг Поволжья» и визжали от счастья. Правда, мне она большевата на 2 размера, но я ее носила гордо, как знамя Отчизны. В «Дайнере» вновь царила вакханалья. Народу было много — общаться не переобщаться. Но один мой друг был неизменный. Мы ежедневно встречались только в «Дайнере» и прощались там же, у барной стойки. Не уверена, что он оттуда уходил. Шнайдер. Шнайдер приехал от лиги, как редактор и особо ничем не занимался, кроме просмотра КВНа. А вечером он занимал законный квадратный метр возле барной стойки. В общем, одна из моих тусовок была с сибиряками. Я помню, как в этот вечер сняла с него бэйдж, за что не помню. И кто-то в один момент в мою голову вкинул раздув. Дело в том, что у него на бэйдже была наклейка. Такие давали редакторам и директорам лиг. Они были вместо проходок. То есть можно было с наклейкой просто проходить в зал. «Забери себе наклейку» — прилетело откуда-то справа. «Господи, это же гениальный раздув!!! Это же так весело и так круто!» — подумала нетрезвая Оля и отковыряла наклейку. Спустя полчаса Шнайдер пришел за своим бэйджем и не заметил подвоха. Идеальное преступление было совершено, теперь на мне висел вездеход. Утром, собирая свои разбросанные части тела по кровати, чтобы пойти на завтрак, я увидела свой бэйдж. Мне было так стыдно. Просто это же почти кража. А вдруг он пойдет в зал и его не пустят. Я сразу написала Саше, мол, забирай свой партбилет. Он его забрал только в обед, а до этого момента я успела сходить по нему в зал. И как только проходил мимо Виктор Николаевич, резко прикрывала бэйдж мантией. Ах, да, чуть не забыла упомянуть о главном. Когда мы вышли после выступления, к нам подошел Артем Толоконников. Поздравил, но добавил: «Слушайте, ваш номер финальный про кинематограф, так похож на номер „Плюшек“ из Первой лиги». Он включил видео на телефоне, и мы немного побелели. Ход номера был таким же. Прям очень похож — и как теперь доказать, что это совпадение? Мы поняли, что, скорее всего, буча уже поднялась. Часть 4. «Разминка по-наполеоновски: за 30 секунд вызвать скорую» Ежедневно обитатели Сочи выкладывали в соцсети сотни фотографий с хэштегом #кивин2017: тусовки в номерах, «Дайнере» и «Хрустальном»; фото с репетиций и просмотров; просто прогулки и всеми любимые места отдыха. Единственные, кто выкладывал фото с изображением безысходности – «Наполеон Динамит». Пропуская практически весь первый тур, они продолжали жить в холодной Москве и писать, писать, писать. Такое ощущение, что всем надо было выступить 4:30, а им дать сольный концерт. Просто мы были уверены, что «Динамиты» к Сочи готовы давным-давно, в отличие от нас. Хотя, если представить, как неудачно складывалась их КВНовская карьера последние несколько лет, то понимаешь, что на кон была поставлена судьба команды: либо да, либо нет. Разумеется, курс был взят на Высшую лигу, и ничто не должно было помешать этому. Но инстаграм Шутова скулил, мяукал и издавал прочие невнятные жалобные звуки. Да и нам не хватало ребят, если честно. И вот наступило утро, когда Рок-н-ролльщики наконец-то прибыли на фестиваль. Не помню точно, в этот же день или на следующее утро, но мы с ними были записаны на участие в разминке. В общем, история такая: Михаил Марфин, который отвечает нынче за контент КВН-ТВ, решил взять от фестиваля все — и первый тур записать, чтобы транслировать лучшие моменты, и отдельно отснять выпуски сочинской разминки. А для того, чтобы в разминке участвовали только те, кто умеет, он проводил ежедневно отборочные туры. Они проходили в «Бункере» (бывшей «Песочнице», в клубе, куда пускают только по вездеходам). Любая команда могла записаться. Мы не записывались. Это была вторая хитрость Марфина. Команды телелиг в ней участвовали в обязаловку. И именно сегодня нам предстояло сразиться в отборочном туре вместе с «Наполеон Динамит». Если честно, после вчерашнего мы еле передвигались, меньше разговаривали и чаще пили воду. Не то, чтобы нам не хотелось играть в разминку… мы об этом мечтали. Но раз надо, то попытались взять себя в руки. Помимо всего прочего, надо было придумать два вопроса и два ответа. Этим мы занимались на этаже 0 возле ресепшена, лежа на диванах. Ну как лежа, прям валяясь. Встречались мы в «Бункере» в 16:00. Мы с Ромой немного опоздали, так как помогали молодой команде собирать материал. Когда зашли в темный зал, команды уже стояли на сцене. Извинившись за задержку, мы присоединились к ребятам. Ну, что, понеслась. Мы были первые в строю, «Наполеоны» закрывали, и, естественно, первый вопрос был от нас. К микрофону пошел Витя, задал вопрос и 30 секунд побежали. Круг начался, команды отвечали. Смешно или нет, уже помню. Мы играли на пустой зал, точнее, на двух человек — Михаила Марфина и Ксюшу Корневу, поэтому реакции не было при всем желании, разве что от Ксюши, если было очень смешно. И вот выходит последний отвечающий Жека Хохлов, дает свой вариант и, как назло, пробивает наш. Мы, глубоко вздохнув, быстро разворачиваемся в круг и пытаемся придумать новый ответ, нервно накидывая варианты. Наши мысли перебил крик Димки Орлова. Это был какой-то странный крик, то ли он что-то отыгрывал, то ли ударился, то ли смеялся. Но он продолжал кричать, поэтому мы отвлеклись и резко посмотрели в его сторону. Народу было много, передо мной стояли люди из какой-то команды, и между их телами я увидела Диму. Его голова уже накренилась набок, лицо напряглось, глаза были стеклянные и немного испуганные. И через секунду все тело повело вниз, как «Титаник» на дно. Он рухнул на плечо. Это точно был не смех, и Дима ничего отыгрывал. На полу его начало трясти. Я от ужаса прикрыла лицо руками, в «Бункере» все резко замолчали и оцепенели. Рома повернулся ко мне с округленными глазами и сначала даже с улыбкой спросил: «Это прикол такой? Я не понимаю, он что-то отыгрывает?», как бы желая услышать положительный ответ. Но увидев ужас в моих глазах, понял, что все серьезно. Димино тело продолжало извиваться. Все стояли и никто не знал, что делать, ноги как будто вросли в землю. «Наполеоны» просто не понимали, что происходит, как ему помочь. Несколько секунд полного хаоса в голове и в мыслях и полного бездействия. Прервал тишину еще один крик: «Расступитесь, отойдите». По счастливому стечению обстоятельств с нами в разминку играла сборная врачей. Один из ребят тут же взял все в свои руки. Сказал, где его держать, разговаривал с ним, прыскал водой. Ирина, администратор «Динамитов», тоже не из пугливых, поэтому тут же начала вызывать скорую помощь, хотя и бегала из угла в угол. «Наполеоны» держали Димино тело, которое ходило ходуном по полу. Они кричали ему: «Димка, слышишь нас? Дима держись!». Через минут 5–10 в «Бункер» не спеша зашла врач. Это была не скорая, это была медсестра из местного медицинского центра. Еще через 10 минут подъехала скорая. Стая медиков и сокомандников водили хоровод вокруг лежащего на полу Орлова. Его пытались привести в чувство, пытались дать лекарство и поставить укол, но он не давался. Я не знаю, сколько это продолжалось. В такие моменты время тянется, а перед глазами туман. Михаил Наумович попросил всех выйти и оставить ребят с врачами. Мы поспешили в холл, пытаясь переварить увиденное. Что это было? Что за приступ? Отчего? Врачи сразу начали выяснять, что он принимал? Но это было исключено. Дело в том, что Дима ведет самый правильный образ жизни. Он вообще не пьет, не курит и до недавнего времени был веганом. Если так шибануло абсолютно здорового трезвого человека, то, что будет с нами? Каждый в этот день задумался о собственном здоровье, о симптомах, которые беспокоили. Мы стояли в коридоре, потупив взгляд, ничего не хотелось говорить, в горле был ком. Мы еще не знали, что с ним и очень переживали за Диму. В этот момент Марфин с Ксюшей вышли из «Бункера» и попытались всех успокоить: «Ребят, еще 10–15 минут, и мы… сможем продолжить». Мне кажется, мы всей командой резко повернулись и сделали вид, что не расслышали. Продолжить что? Играть в разминку? После увиденного? Серьезно? Да, быть может, остальным командам было легче, потому что они с Димой не знакомы. Но нас конкретно трясло от переживаний. Мы с Ромой подошли к Ксюше и объяснили, что продолжать «Урал» не сможет. Она с пониманием отнеслась и объявила всем командам, если кому-то тяжело, то можно прийти завтра. Мы покинули «Бункер». Дима пришел в себя еще там, лежа на полу. Его увезли в больницу и вернули в тот же вечер. Приступ медики окрестили обмороком от серьезного переутомления. Видать путь в Вышку для него был особенно тяжел. С этого дня переутомиться боялись все, кто видел «сногсшибательную» разминку. Шутки шутками, но все переживали за Диму, за его здоровье, за команду. Опять что-то случилось, что-то фаталистическое пыталось порушить их планы на этот Сочи. Не было понятно, сможет ли Димка завтра выйти на сцену. Часть 5 «ПрОклятый день». В предыдущих «частях»: Мы удачно выступили на первом туре. Женя забыл слова на выступлении. Один из наших номеров оказался похожим на номер «Плюшек», который они показали ранее в Первой лиге, и мы ждали последствий. В Сочи приехали «Наполеон динамит». На разминке у Димы Орлова случился приступ-обморок. Шамай купил сосиску в тесте. На следующий день Дима Орлов был похож на самого бодрого, счастливого человека и старался как можно больше шутить на тему своего «падения», чтобы разрядить обстановку и заставить команду не переживать за его здоровье. Окруженный всеобщей заботой, он хотел, чтобы ничто не помешало будущему выступлению и старался всем своим видом показать, что с ним все в порядке. И, наверняка, так оно и было на самом деле. Впрочем, мы все это игривое настроение с чернушными шутками поддержали. Предлагали заменить Димин гэг с очками на его обморок после фразы: «Похоже, в нашем выступлении не хватает крутости?». Поблагодарили Диму за то, что он нас спас на разминке, ибо «Динамиты» пробили наш ответ. И все в таком духе. Но в тот день беда приключилась не только с Орловым. День был, мягко говоря, неудачным. Такое ощущение, что всех разом сглазили. Как в фильме «Ночной дозор» небо затянуло, нависли черные тучи и над Жемчужкой летали стаи ворон. День действительно был хмурый. Чтобы поднять настроение я вечером отправилась в просмотровый зал. Всегда стараюсь проводить больше времени там, однако, в этот раз удавалось вырваться очень редко. Мы продолжали дорабатывать материал на второй тур, вдобавок, на голову свалилась разминка. В общем, мои побеги в зал были редки, но тем самым запоминались лучше. Помню, веселили тогда не столько команды на сцене, сколько ситуации. К примеру, после очередного выступления, Дмитрий Шпеньков объявляет: «Следующая команда „Сборная зеленого ковша“. Тут, естественно, раздается в зале хихикание. Потом 10-ти секундная пауза. На сцену выходит парень и говорит: „Сборной Москвы по салатовому ковшу“ за кулисами нет, вместо них сейчас будет выступать „Фиолетовый диван“. В зале истерика. Креативности некоторым командам не занимать. Еще у одной командочки, которая туго заходила, конферанс обронил шляпу. Она полетела в сторону первого стола. Михаил Гуликов, недолго думая, подскочил и схватил реквизит. Затем он надел ее на голову Леонида Купридо. Вся эта затея, разумеется, разбудила тусовку. Все поржали и поаплодировали игрищам редакторов. А затем сымпровизировал конферанс: „Ну, видимо Международная“ — констатировал он. Парня искупали в овациях за находчивую шутку, отхлоп имел даже несколько волн. Кстати, это не единственное, что прилетало к Леониду Купридо в тот злополучный день. Еще одна команда кинула в зал мяч, и кто-то из зрителей решил послать его обратно на сцену, но угодил прямо в затылок редактору. В общем, досталось ему в этот день! Я, сидя в зале, ждала выступления „Меги“ и Забайкалья. Они шли почти подряд. Не помню, кто был первым, но начну с „Меги“. Хотя, если честно, не особо есть, что сказать. Во-первых, я увидела, что ребята обновили форму, украсив ее сверкающими аксессуарами. И хотя они отработали чисто, выступление оказалось не очень удачным. Просто-напросто не зашло (я понимала, что до второго тура ребята вновь уйдут в „берлогу“ переписывать материал, и мне было их жалко, потому что подготовка к Сочи тоже отняла лучшие годы жизни и впереди еще столько же). Чего не скажешь про Забайкальский край, вот они то… еще и слова забыли. Короче, у них „не пошло“ все с самого начала, когда, по-моему, Серега Лучкин немного затроил текст. А Дима Блохин, смотря на этот косяк, забыл свои слова. В общем, повисла неловкая пауза и прочие прелести, которые хоронят выступление. И как-то все в этот момент напряглись. Видно было, как ребята посыпались. Далее все шло, как по маслу – все не заходило (смайл). Иногда еще и от того, что зал был какой-то не очень гостеприимный. Может, устал от юмора, такое бывает, но и некоторые номера были не алмаз. Но вторая часть выступления была очень даже бодрая. Кстати, я сидела рядом с Виталием Коломийцем (БГУ, чемпионы 1999 и 2001 годов), который смотрел КВН с ноутбуком. Когда команда нравилась, он внимательно слушал все, что она произносит, когда ему было скучно, то что-то записывал. Записывал будущий стендап. Его выступление уже стало традицией на фестивале. Так вот, читинцев он смотрел с интересом, похихикивал и очень разносился над номером „Ты знаешь!“ (наш любимый ураловский номер с Первой лиги). Вокруг же сидели молодые снобы, лицо которых кричало „удиви меня“. В общем, выступление было очень неоднозначное. Слава богу, песню про Забайкальский край не завалили. Ага, сейчас же!!! Сначала во время финального танца, на узкой сцене, сзади свалился Володя. Затем ребята решили добавить новый элемент в танце. Как всегда, одного крутили и через него начали прыгать ребята, как через скакалку. Максим сделал прыжок, запнулся об летящее тело, полетел вниз и со всей дури шмякнулся об сцену. Я в зале хохотала. Он поставил самую уверенную точку в самом неуверенном выступлении Забайкальского края за все время, что я их видела. Если есть „комбо Шаймиева“, когда валишь три шутки подряд, тот тут было „читинское комбо“, когда хоронишь финальную песню. Но я не раз повторяла в этом Сочи: лучше накосячить в Первом туре, чем во втором. Такая же схема у нас на играх, когда мы (неспециально) валим генпрогон. А на игре, тьфу-тьфу, все чинно! А просмотровый день завершился фееричным выступлением закулисной сборной. Хотя нет, завершился день объявлением Виктора Николаевича. Когда Виктор Николаевич в Сочи берет микрофон, ничего хорошего не жди. В общем, после нескольких стандартных объявлений, он огласил: за прошедшую ночь с фестиваля сняты три команды, все они покидают гостиницу и едут домой. Только через несколько часов я узнала, что одна из них – наши друзья, с которыми мы еще играли в Поволжье, и которые очень хорошо выступили на первом туре. Для них фестиваль был очень важен. За что? Почему так строго? Подробности я узнала только на следующий день. Немного о хорошем. В этот вечер состоялось открытие „Бункера“, куда по дресс-коду пускали только в вечерних нарядах. Наша Света привезла с собой платье, поэтому собралась посетить светский раут. Увидев ее, желанием загорелись еще и Рустам и Витя. Мол, сходить поглядеть. Но, к сожалению, Витя и Рустам перед отъездом дома оставили фраки, которые купили в магазине „Обманушка“, в отделе „Ненавижу фраки“. В общем, не в чем было золушкам пойти на бал. После попытки пройти на вечеринку в своем, добрая фея с бэйджиком „охранник АМИК“ на входе им шепнула: „Не обязательно надевать вечерний туалет, простой найдите карнавальные костюмы“. Ну что ж вызов принят. Короче, когда я зашла к ним в номер, меня встретили криком: „Оля срочно дай нам зайцев!“. Костюмы зайцев, которые мы приготовили для гениальнейшей программы „Шутка за шуткой“, пылились на полке. Решено было в них брать штурмом „Бункер“. Виктор и Рустам напялили пижамы и отправились попытать счастье. Упитанные бородатые зайцы миновали блок-пост без проблем и скрылись из виду. Мы же – смертные без вечерних нарядов – коротали вечер в „Дайнере“. Я радовалась, что этот поганенький день завершался, слишком много неприятных вещей случилось за один день. Но не тут-то было. Телефон зажужал от сообщения: Максима из Читы повезли в травму с подозрением на перелом. Падение на сцене оказалось сильным. Теперь под угрозой был боец еще и у Забайкалья. Пока никто не умер, я пошла спать. Итого за один день: два неудачных показа, один обморок, одна поврежденная рука, один злой Купридо, три команды, снятые с фестиваля. Довольно продуктивный день для сатаны. Часть 6. „Пожелания, пощечины, поцелуи“ Утром я встала пораньше, чтобы занять место в зале, потому что наконец-то должны были выйти на сцену „Наполеон Динамит“, причем в полном составе, без потерь. Я была уверена, что после таких потрясений у них все должно быть хорошо. Перед тем, как пойти в просмотровый, я спустилась в „Дайнер“, чтобы купить воды. Там уже были посетители. Кто-то пил пиво, кто-то завтракал (хотя я так понимаю, что это одно и тоже) и опять кто-то играл в бильярд. Для меня это главная загадка фестиваля — люди, которые играют в „Дайнере“ в бильярд. Кто они? Во-первых, всегда ни одного знакомого лица, во-вторых, в основном кавказцы, в-третьих, во сколько бы я туда не зашла, они уже играют. Но видимо у каждого свои цели на фестивале. Я зашла в зал и, в поисках свободного места, увидела машущего мне Комара из „Лучших друзей“. Он посадил меня рядом со словами: „я берег для меня место с 2001 года“ (наверное, с тех пор, как начал играть в КВН). Вообще, часто я оказываюсь в этом зале рядом с белорусами. И вот на сцене „Динамиты“. Встретили их как Брежнева на Пленуме ЦК — с уважением и овациями. И зашли пацаны так же сильно, как генеральный секретарь. Конечно, впереди второй тур, но в их участии в галке я не сомневалась. Хотя и по нам-то до сих пор было не ясно. Кто-то заикался, что мы тоже станем участниками телесъемки. И большинство команд порадовались бы такому раскладу, но только не мы. Помня прошлогоднюю душную „Галактику“, репетиции с утра до вечера, ни одного свободного дня, мы в галку не хотели категорически. Более того, активно думали, как же собрать выступление так, чтобы и показаться хорошо, и в галку не попасть. Но и от штурмов нас все время отвлекали. Сегодня путь вновь лежал в „Бункер“, потому как никто от разминки нас не освобождал. Такое право было только у „Наполеонов“ по уважительной причине. Мы снова, лежа на диванах, с туманной головой думали вопросы. Но на сей раз такие, чтобы никто не пробил ответ. Кстати, про „пробивные ответы“. Смешная ситуация на разминке была у читиницев накануне. Там же в „Бункере“ они играли с цирком, СКФУ и еще парочкой молодых команд. И вот они задают очередной вопрос: „Вы видели таких азербайджанцев?“. Не дожидаясь ответа соперников, читинцы снова выскакивают к микрофону и обращаются к жюри: „Михаил Наумович, можно мы сразу свой ответ скажем, а то ведь пробьют“. Но правила едины для всех, поэтому Марфин запретил. В общем, команды начали предлагать свои варианты. Уже не помню какие, но что-то типа: „А армян вы таких видели“ и прочие какие-то подобные ответы. „Хорошо, теперь свой вариант!“ — командует Михаил Наумович и Чита опять идет к микрофону: Была наша очередь разносить разминку. Хотя нет, напротив, мы себе сделали установку – провалить разминку, не стараться, чтобы было больше времени на подготовку ко второму туру. С такими мыслями мы спустились в „Бункер“. Честно, у меня перехватывало дыхание от этого мрачного места: темный зал со светящимся полом напоминал о недавних событиях. Все это вызывало волнение, а голова начинала кружиться. Но Ксюша быстро провозгласила начало, поэтому времени на плохие мысли не осталось. Играли мы с „Приказом 390“, с девчонками из „5ЖЖ“ и еще несколькими командами. В общем, компания подобралась что ни на есть своя. Причем „Приказы“ забыли про то, что разминка классическая и не написали свои вопросы и ответы. Дима Журавлев забавно выдумывал их на ходу. И, как назло, сыграли разминку мы хорошо. Ну, во-первых, решили, что отвечающим будет король разминки города Екатеринбурга Евгений Шаймиев. Даже если не будет ответа, он знает, что делать — просто с невозмутимым лицом втирать „дичь“. „Дичь“ втирать не пришлось, все было чинно, отвечали быстро и в большинстве случаев удачно. Женя блистал. А ему после первого тура нужен был курс реабилитации. „Урал“, поздравляю, вы единственные, кто за эти дни пошутил про Мадича» — отметила Ксюша. Ну да, было дело, ничего зазорного, просто попался подходящий вопрос. Короче, наш план провалился, место в съемочной разминке мы заработали себе на 100%. Вечер у нас был трезвым и спокойным. Мы снова закрылись в номере и думали над предстоящим выступлением: писали коду, новые забавушки и финальный блок. Редактуры еще не было, но уже предполагали, как пересобрать визитку. А после штурма совершили рейд по главным тусовкам гостиницы. В «Хрустальном» было неприлично много народу. И меня очень сильно раздражали пьяные незнакомые люди, которые постоянно меня цепляли, то ли путая с кем-то, то ли просто им нравилось дергать людей, чтобы те поворачивались. Трезвым в таких местах делать нечего, потому что между тобой и другими обитателями уже пропасть, которую нельзя засыпать, ее можно только залить. Но потреблять мне не хотелось. Более всего меня вывел из себя один нетрезвый юноша, который стоял рядом, пошатываясь. Потом, ни слова не сказав, без спроса взял мой бэйдж притянул к своему лицу, небрежно кинул обратно и пошел дальше. Ощущение, как будто тебя ни с того, ни с сего потрогали за интимное место. Ну правда! Я опешила. С одной стороны, что такого, это всего лишь бэйдж. С другой стороны, это мой бэйдж, он висит у меня на шее. Это уже часть меня, личная вещь. И, когда незнакомые, сомнительные люди без спроса за него хватаются, то я испытываю неприятное ощущение. В конце концов, людям дан рот, чтобы разговаривать, чтобы спрашивать, вести диалог, а не познавать окружающий мир руками, как приматы. Короче, настроение было испорчено. Я поспешила покинуть это место и поднялась в «Дайнер», потому как там поспокойней, да и народу знакомого поболее. Но и тут произошло нечто похожее. Пришлось бегать по всему «Дайнеру» от незнакомого пьяного парня, который сначала присосался к моему уху, а потом преследовал меня, хватая за руки, мол давай еще поговорим. Точка кипения достигла максимума. Я уже готова была взорваться, но все же во избежание конфликта старалась просто убежать. В один прекрасный момент мое лицо уткнулось в тело Кривени из «Русской дороги». Он то и стал моим спасителем от назойливых пьяных жителей Дайнера. С тех пор он мой Кривеня-хранитель. В общем, я вскоре покинула тусовку с испорченным настроением и желанием убивать. Так закончился первый тур. Утром как всегда Сочи ждал результатов. И первый раз их не ждали мы, потому что знали, что во второй тур попадем в любом случае. Но было интересно, кто же в этом году «молодец». День результатов похож на ситуацию, когда в одной церкви совместили венчание с отпеванием. Половину поздравляют, половине соболезнуют. Обидно было за «5ЖЖ». Девчонки в следующий этап не попали, хотя выступили хорошо. Такая же история была с «Давай поженимся». Хотя кого можно удивить в Сочи такими историями. Это ежегодная раздача наград всегда сопровождается слезами и криками «за что!». И, кстати, плачевный результат был у всего Екатеринбурга: ни одного второго тура, такого я даже не припомню. Но для нас это был в первую очередь выходной. Редактуру назначили только на завтра, сегодня можно было спокойно доработать материал, а также утвердить восемь вопросов и ответов на завтрашнюю телеразминку, главный приз которой — оплата проживания в гостинице. Выходной день для всех команд чувствовался по ленте Инстаграма. День выдался на редкость солнечным и все потянулись к морю. Все, кроме нас. Так ни одной солнечно-морской фотографии у нас и не осталось. Утром к нам, как всегда, забежал заботливый Егор, чтобы узнать как дела. Мы ему зачитывали материал, получали напутствие и он бежал дальше к «Азии». У нас оставался час на придумывание восьми вопросов на разминку. Ой, наши вопросы – это… это были сливки безумства, крафтовые каламбуры и филологические оргазмы. В общем, хрень полная. Но нас веселила. Особенно вопрос: «Вы видели когда-нибудь пять кошек вместе». Знаете, какой ответ? «Вот» (и Женя просто показывал на телефоне пять кошек). Такие шутки! В определенное время мы вновь спустились в «Бункер» на редактуру, где было неприлично много народу. Всем участникам Михаил Марфин для начала решил провести небольшую лекцию по теории разминки. Вообще я бесконечно влюблена в Михаила Марфина. Он самый заразительный лектор, который говорит так, что иногда не понимаешь: ему хорошо или он чем-то не доволен. Экспрессия, волнообразные интонации и жесты дирижера – три кита, на которых основана манера общения великого и могучего Марфина . И в этот раз, размахивая руками, он рассказывал про систему игры в разминку, которую придумали еще «Одесские джентльмены». И в конце каждой мысли добавлял: «Пожелания, пощечины, поцелуи». Он поведал, что в кругу должно быть четкое разделение труда. У каждого своя роль, у каждой роли свое название: диспетчер, фильтр, кукушка, ходок. Один слушает ответы других, один фильтрует на предмет пошлости, один решает, что отвечать, один сигнализирует о прошедшем времени. Самое забавное, что он не назвал того, кто будет придумывать смешной ответ. Ну да ладно! Кстати, позже мы придумали забавушку для банкета про Марфина, которую так и не показали: На самом деле он рассказывал очень интересные и полезные вещи, которые неплохо бы было попрактиковать. Затем началась редактура в порядке субординации: сначала чемпион Высшей лиги, потом финалисты, потом участники, потом Премьерка и так далее. Мы сели за большой белый стол. И Женя начал читать вопросы в свойственной ему манере. Каждый из них очень сильно веселил Ксюшу и рядом сидящих редакторов. Всех, кроме Михаила Наумовича. Точнее он улыбался, но был довольно сдержан и очень подробно объяснял, почему тот или иной ответ не подойдет. И вот дело дошло до последнего вопроса. Женя говорит: «Вы когда-нибудь видели пять кошек вместе?». Тут вокруг все начинают откровенно ржать, потому что надо полагать, что это была вишенка на нашем торте. А Марфин с невозмутимым видом взрывается: «Ну я видел, и что ты на меня смотришь?». Секундная пауза. «Вот» — Женя протягивает телефон с фотографией прямо в лицо Марфину . Он настолько не ожидал такого развития событий, что засмеялся и добавил: «А вот это смешно и фиг пробьешь». Так остались у нас кошки и еще несколько диковатых вещей. Часть 7. «Отпустите нас на редактуру!» Этот день мне хочется вспоминать меньше всего. Не потому что он был плохим или очень тяжелым, а скорее тягучим. День, который у меня ассоциируется с кандалами, которые нацепили на ноги. Ладно, придется все поведать, в двух словах не описать. Итак, этот день обещал быть насыщенным. Уже завтра начинался второй тур, поэтому сегодня нужно было, как всегда, пройти редактуру. Хотя как всегда — это когда ИДЕШЬ на редактуру, а не отпрашиваешься на нее. В общем, совпали два важных мероприятия в один день и в одно время. В 11:00 начинались просмотры у редакторов, в числе которых, как всегда были: Алексей Ляпичев, Леонид Купридо, Михаил Гуликов, Дедушка, Дмитрий Шпеньков и Айдар Гараев. Но в это же время назначили сбор всех команд, участвующих в телевизионной разминке в просмотровом зале. Поэтому мы пошли сначала узнать, как будет проходить разминка. В зале нас участников посадили в первые несколько рядов за жюри. Мы должны были быть не только игроками, но и зрителями. То есть мы сидели как раз под камерами. С одной стороны, почему бы и нет, дополнительные эфиры. Если бы не одно НО. Мы планировали сыграть и уйти редактироваться, дописывать, а не сидеть тут весь день. Но нам было вставать с места запрещено. Пришли члены жюри: Дорохов, Муратов, Скулкина, Киселев и Ксюша с Михаилом Марфиным. Они и жюрили, и по очереди вели. Начался технический погон конкурса. Нам показывали, как выходить на сцену, куда ставить микрофон и прочие мелочи. Миша Ярченко, как всегда, бодрым и суровым голосом руководил процессом. Мы сидели рядом с ГУ и МИСиС. Они тоже были не очень довольные тем, что нам предстояло сидеть здесь весь съемочный день. Пока на сцене шел прогон с ведущими, ко мне повернулась Белка с очень мятым лицом и прошептала: «Вот мне это зачем? Я здесь, что делаю? Отпустите меня, а!» — и продолжила с недовольным видом озирать всех вокруг. Ее же сокомандники, наоборот, были в приподнятом настроении, понимая неизбежность происходящего. Они пытаясь настроиться на игру и раздували за все, что происходит на сцене. Мы же подбадривали короля разминки Шаймиева Первого, мол, готов рвать всех, Женька?! Но Женя был румян, свеж и заряжен на победу. Через 40 минут Миша всех отпустил переодеваться и попросил прийти вовремя и зайти с правой двери от сцены. «Нужно придумать кодовое слово для охранника, чтобы вы его называли, и он вас пускал в зал» — рассуждал Миша Ярченко. И тут ему из зала начали орать: «Тишина, Тишина, давай будет слово Тишина». Но он выбрал банальное – Скулкина. Через 40 минут нас отпустили надеть форму и накраситься. Мы же еще поспешили утвердить вопросы у Марфина. Михаил Наумович уже с меньшим доверием слушал наши варианты. «Поймите, тут такая штука. Вы можете не поймать волну бреда, и тогда все ваши задумки не будут работать» — высказывал опасения Марфин. В итоге оставил нам какие-то ответы и с улыбкой добавил: «Ну, вы главное в финал не проходите, тогда этого хватит». «Мы сделаем все, что он нас зависит» — успокоили мы редактора и побежали собираться на съемку. «Скулкина!» — мы прошли в зал и заняли свои места. Затем пустили остальных зрителей. Все было готово к началу. Я уже не помню, кто в каком моторе участвовал, все смешалось люди, кони, Муратов. Помню только, что первая разминка была на ура. Рвала «Русская дорога», да и остальные от нее не отставали. Первая игра длилась 40 минут. Нет, неправильно написала… 40 МИНУТ!!! Это оооочень много, если учесть, что впереди еще таких семь. А нам уходить нельзя. Вторая разминка была менее веселая, но со своими фаворитами. Впрочем, все еще зависело от раунда, где-то со зрителями клеилось, где-то с жюри. Еще команды грешили внутряками, хотя о них предупреждали. Мол, программа для всех, обычный зритель не знает Колчина, Мадича, «Монди» и прочих героев фестиваля. Но такие вещи проскальзывали с завидной периодичностью. Понятно было, что из эфира их вырежут. Но иначе этот зал развеселить было сложно. Третий мотор был уже совсем тугим, не потому что команды плохие, потому что шел третий час разминки. Столько невозможно реагировать на этот конкурс. Зал, естественно, уже поник, и просыпался, только на внутряк или на что-то очень неожиданное. Короче, после третьего мотора нам хотелось убежать отсюда, потому что было душно, форма на нас уже провоняла, хотелось пить, и мозг уже не воспринимал информацию. Но впереди был именно наш мотор – четвертый. Глядя на Женю, я поняла, что его свежеть и задор остались позади. Все выглядели замученными. Нашу игру вел Дорохов, и это единственный человек, который заходил в нашей разминке, из-за своей манеры вести конкурс. Жюри, зрители просто угорали над тем, как он объявляет команды. Честно скажу, мы старались. Что-то придумывали, но не заходило. Пришлось расчехлять секретное оружие. На последних вопросах, мы уже стояли конкретно тупили, просто в голове был белый шум. Поэтому пришло время Жени. Мы дожидались, когда все ответят, и отправили его к микрофону. И просто смотрели, что будет дальше. Основной принципе секретного оружия – Женя просто отвечает первое, что придет в его голову. Вот вы думаете «глупость», а он нас так выигрывал кучу раз, когда был еще в другой команде. Оружие проверенное и всегда стреляет в критической ситуации. Я не помню, что пришло в его башку на сей раз, но «дичь», которую он нес, начала хоть как-то заходить. Михаил Марфин и Ксюша улыбались, зал смеялся, но при этом Екатерина Скулкина резко скривила лицо и начала размахивать руками. Мол, как это оценивать, где нормальные ответы? Максим Киселев начал маячить, показывая, что не надо так делать, и Женю не выпускать. Но нам было немножко плевать, потому что любая маломальская реакция зала была уже для нас ценнее, чем предпочтения жюри. В общем, заняли мы в той разминке второе место. На часах было уже 18:00. После этого мотора я подбежала к Мише и уговаривала его отпустить нас на редактуру. Хотя казалось бы, второй тур для всех в разы важнее. Миша немного повредничал и дал все-таки добро. Прямо в форме мы кинулись в зал «Морской», но Михаила Гуликова не было. Аля сказала, что он ходил недовольный. Очень много команд до сих пор не прошли редактуру, и оставались в зале, а у него за столом никого не было. И он соответственно ушел. Я написала ему сообщение. Через 10 минут позвонила. Но все каналы молчали. Усталость рубила, мы заняли все свободные сидячие места и просто погрузились в тишину. После беспощадного дня говорить не хотелось. Михаил Михайлович появился только через час. Он позвал Алексея Ляпичева, и мы начали проговаривать текст. Почистив то, что было на первом туре, принялись показывать новое. На редакторов хорошо зашли свежие забавушки, парочка утвердилась сразу. Далее начали читать варианты код. «Ну, может быть»- приговаривал Гуликов, выражая сомнение. И последней мы прочитали коду, которая нам нравилась больше всего: "Мы простая команда, у нас нет национального колорита, мы не умеем жонглировать и выносить людей с двух ног. Черт, мы «Радио Свобода». В этот момент редакторы заржали, переглянулись и сказали: «Давайте побалуемся». Обожаю такие формулировки перед показом Васильичу. В общем, почти весь материал утвердился, можно было отдыхать. Ага, как бы не так! Впереди еще четыре мотора разминки. Оказывается, сделали перерыв, всех из зала отпустили на час. И зря, потому что команды вернулись, а зрители только частично. На сей раз мы участвовали в третьем моторе. Тут я вообще не помню что происходило: ни команды, ни вопросы, ни ответы, ни кто вел. Просто помню, что я уже еле стояла на ногах, к микрофону мы ходили нечасто, а к концу перестали вовсе попытки делать. Ну, не было сил и настроения, то есть голова не выдавала ответов. Ступор, мать его, полный. Кстати, в оправдание процесса и слабых реакций зала. Допускаю, что большинство, включая нас, давали плохие ответы просто потому что все раунды прекрасно на бодряках сыграла «Русская дорога», а финал с «Плюшками» вообще был серьезным рубиловом. Короче, слили мы разминку. Я хотела убежать из этого зала. Но Миша не отпускал и более того, начал кричать: «Идите отпрашивайтесь у Марфина! Не подходите со своими стонами ко мне!». Честно говоря, его тоже достали. В общем, нас отпустили в итоге, ни последний мотор, ни финал я не видела. Просто знаю, что выиграла «Русская дорога». Наверное, может показаться, что я ругаю всю это затею. Но на самом деле нет. Во-первых, я люблю разминку, во-вторых, круто, что Михаил Наумович вводит новшества, что вернул этот конкурс, правда с объемами переборщил. Ну и практика перед Вышкой нелишняя и обнажила некоторые проблемы с самообладанием. Часть 8. "А вы слышали про «Монди?» Утром все говорили об одном: «Вы слышали про „Монди“? Вы знаете, что их сняли с фестиваля? А вы слышали за что „Монди“ сняли с фестиваля?» — эта история, как легкий ветерок, гуляла по гостинице, залетая в уши каждому ее обитателю, и все начинали перешептываться. Да, «Монди» были не первыми, с кем попрощались, но они были первой командой ВЫСШЕЙ ЛИГИ на моей памяти, с которой попрощались таким образом. История эта больше похожа на притчу, нежели на драму. Из-за криминального оттенка подробности, разумеется, скрою. Однако главную мысль стоит подчеркнуть: не нужно непроверенным людям делать бэйджи с названием своей команды. Это подвело «Монди», которые, кстати, оставались претендентами на Вышку после первого тура. Одна маленькая глупость лишила судьбу целой команды. А вот еще одну команду подвела смелость. Из предыдущих заметок… Наши дни… Оскорбления продолжались сыпаться на ребят, шум стоял на весь этаж. Вова не выдержал, взял нашего друга и увел на балкон, чтобы поговорить. Там начал ему объяснять, что вести себя надо прилично. Причем ежели кто-то может помыслить, что теми же методами, то спешу разуверить. Вова с твердой рукой, однако железными нервами. Разговор не подействовал, и гость продолжил бросаться на людей. После чего Вова, как благородный человек, решил попробовать кнут: дал пощечину гражданину. Тот очухался, видимо протрезвел, все осознал и побежал в штаб писать заявление о нападении. Мол, бедного избили. Штаб не мог не отреагировать на такие вещи. Когда все дошло до руководства фестиваля, то приняли решение снять обе команды. Так было всегда. Обе стороны конфликта лишаются бэйджей моментально. Можно не верить команде «N» и предположить, что они были зачинщиками или приложили парня сильнее, чем описывают. Если бы не одно но… камеры зафиксировали всю сцену. Охрана приняла сторону команды и даже ходила просить за них, мол, невиноватые, он сам пришел. Такой прыти от охранников я вообще не ожидала. В общем, после череды уговоров команду все-таки оставили, Вова же поехал домой с первым поездом. Но в списках второго тура команды «N» уже не было. Как дальше сложится их путь, неизвестно. Но я лично желаю им побыстрее забыть эту неудачу, и с высоко поднятой головой приехать на следующий фестиваль. Первый день второго тура завершился. На сцену нам предстояло выйти только завтра. По такому случаю в нашем уральском государстве в третьем чтении был принят «сухой закон», и именно на этот день выпала встреча выпускников «Поволжья». Мероприятие ежегодное, традиционное и пропускать его мы не могли. В 21:00 около гостиницы начали собираться разные поколения «Поволжья». Затем подошел вожак Ильдар Фаттахов, и мы как футбольные фанаты, пошли колонной к морю с криками «По-вол-жье!». Со стороны смотрелось жутковато, было ощущение, что мы пошли кого-то бить толпой. Колонна из людей продолжала двигаться по побережью, перечисляя лиги: На встречу нам попался Дима Орлов из «Наполеонов». Он сначала насторожился, увидев толпу, затем заметил нас. А мы заметили его и забрали с собой, хоть Дима и не играл в «Поволжке». В назначенном месте мы остановились, глядя на спокойное море, вдыхая его соленные пары, бунт в душе немного утих. Это была самая массовая встреча «Поволжья» за всю историю этой традиции. Мне кажется, было больше ста человек. Кто-то из ребят забрался на каменные перила и развернул какой-то баннер. Это был флаг команды «Монди», чемпиона «Поволжья» прошлого года, бесславно убиенной на этом фестивале глупой выходкой. После пламенной речи Ильдара и Тимура из команды «Казань» захотелось взять Крым, ну или хотя бы Зимний. А затем под залпы салюта они начали разливать вино. Мы выпили по одному стаканчику за встречу. И уже собирались уходить, как я увидела, что наш звукарь Федор нахлестался. Возможно, он решил, что принятый «сухой закон» вступает в силу только завтра. В общем, надо было его уводить. Ему конечно не на сцену, но на кнопки нажимать тоже нужно со светлой головой. Мы быстро покинули тусовку, потому что к тому же нас в гостинице ждала «Азия mix». Чемпионам клуба для шутки нужна была молодая команда, шансы которой на сезон были не так явны. Мы согласились сразу, потому что, черт возьми, поучаствовать в чемпионском выступлении – это круто! Ну, и потому что Егор позвал именно нас, хотя претендентами были еще и Забайкалье. Но мы выцарапали эту возможность из-под желтого ботинка. Мы очень смеялись на репетициях над всеми мышами. Выступление было веселым. Пару раз прогнавшись, отправились домой. В этот день мы ушли в номера и тихонько коротали вечер на кроватях, болтали о предстоящем выступлении, да и в целом о фестивале. «Слушайте, по „Плюшкам“ надо что-то решать» — сказал Рустам. – «Я с ними постоянно сталкиваюсь в лифте». Рустам – человек-удача, он первый принял удар от сложившейся ситуации с пересечением материала. Как оказалось, как-то раз, зайдя в лифт, он столкнулся лицом к лицу с Богданом. После неловкой паузы, Рустя понял, что надо что-то сказать, и он аккуратно спросил, что они думают по поводу нашего номера. «Ой, да забирайте» — немного высокомерно произнес Богдан. Возможно, на тот момент Рустаму так показалось, ведь мы не были знакомы с «Плюшками», да и Богадан – человек своеобразный. Однако ситуация была все равно неоднозначной. К тому же, в какой-то из дней кто-то из ребят слышал левый разговор по поводу того, что мы «такие-сякие» номера воруем. Это говорили не «Плюшки», но легче нам от этого не становилось. Назрел разговор. Часть 9. «Второй тур. #ХОЧУНЕВГАЛКУ» Доброе утро! Господа, у нас сегодня второй тур. Мы выспались, мы бодры, мы заряжены. Все, кроме Феди, он с утра после встречи «Поволжья» был похож на Гармаша. Впрочем, чувствовал себя он сносно. Для нас второй тур имеет слово синоним — волнение. Волнение приходит, когда ты только открываешь глаза утром и вспоминаешь, что сегодня тебе на сцену, сегодня день Х. Все усилия, многодневная подготовка, переживания – все ради этого дня. Казалось бы, надо нам перестать уже волноваться. Все равно для нас самая серьезная и страшная сцена находится в ЦАТРЕ. А там мы уже были и выступали, и в Доме КВН выступали, и в «Янтарь-Холле» выступили, и в Сочи шестой раз — а все равно внутри непогода. Волнение было еще и потому что мы до сих пор не знали: автоматом мы идем в Вышку или нет, мало ли, передумают. Бывало же такое, что скрывать. В общем, расслабляться причин не было. Хотя волнение не влияло на настроение, оно было какое-то на редкость хорошее. Вот бы в разминку поиграть! (тут меня немного затошнило при слове разминка, но все обошлось). В 12:00 ребята уже причесанные, я уже накрашенная спустились в Выставочный зал, который был полон репетирующих команд. Каждый закоулок был занят. Направо пойдешь — Дагестан найдешь, налево пойдешь – «Проигрыватель» встретишь. Кстати, репетиции «Проигрывателя», мне кажется, вызывают интерес у прохожих КВНщиков больше, чем все остальные. Потому что всегда интересно, мать его, что происходит? Во-первых, их видно за версту (хотя я не знаю, верста – это сколько, короче далеко). Потому что парни окружены гигантскими ширмами с необычными конструкциями, за которыми носятся люди. Жизнь за ширмой у Тамбова, мне кажется, напоминает пожар в многоэтажке: много людей, все бегают, нервничают и что-то выносят. Если «Проигрыватель» видно, то «Приказ 390» слышно больше всех. Журавлев своим голосом сотрясал весь Выставочный зал. Он вообще голосом может ударить человека. Такое ощущение, что Дима в детстве проглотил микрофон. Иной раз я думаю: бедные заключенные, в их интересах Диму не бесить, потому что страшнее фразы «Дима ударит», только «Дима наорет». По расписанию «блатные» команды шли друг за другом: «Мега», Чита, «Урал», «Нате». Мы гонялись в небольшой каморке. За нашей стенкой репетировали «Радио Свобода». В перерыве между своими прогонами кто-то услышал их начальную песню. Оказалось, что мы подрезаем еще одну команду. Дело в том, что кода у нас была такая: "Мы простая команда, нет у нас колорита, не умеем жонглировать и выносить людей с двух ног. Мы «Радио Свобода». У самого «Радио» вроде как про это же самое была песня. Но мы-то раньше выступаем, так что без обид, подумали мы. По нашим расчетам выход на сцену выпадал примерно на 14:00. Поэтому мы продолжали, не переставая гоняться. Через некоторое время Аля сказала, что будет перерыв. Правда, мы понимали, что успеваем выступить до него. Скорее всего, перерыв объявят после «Нате», когда досмотрят команды Премьерки. Это же логично. Господи, обожаю логику! Мы владеем ей идеально! Логика – ЛУЧШАЯ! Параллельно мы смотрели оценки на «Апликухе». Команды Премьерки выступали очень неровно. Уже стоя у зала, мы прочитали, что плохо выступили МЧС, тишину и две звезды на kvn.ru словила «Мега». И от этого волнение усиливалось в разы. До нас осталась одна команда. Дверь закулисья распахнулась, и женщина прокричала: «Забайкальский край». И ребята отправились за сцену готовиться. Мы проводили их аплодисментами. Раньше всегда была такая традиция на втором туре — провожать команду за кулисы аплодисментами. Но за годы «Красной поляны» ритуал видимо забылся, по крайней мере, я не видела. А может быть он просто хреновый. Но мы чего-то вспомнили, что раньше было так и решили вернуть эту традицию. В общем, как только мы подошли к залу, то всех начали отправлять в заветную дверь отхлопами, ибо нефиг киснуть! Все свои, все родные, надо поддерживать. Мы приготовились пойти следом, но женщина, как на фейс контроле в клубе, нас остановила. Держа в руках мятый список, она спросила: Неужто именно мы на этом фестивале попали на перерыв? Счастливчики! Организм уже приготовился, уже настроился. А тут опять ждать. Впрочем «ждать» и «сочинский фестиваль» – это тоже синонимы. Ведь ты ждешь заселения; регистрацию в штабе; сосиску в тесте в очереди; свободную дверь в туалете; редактора, чтобы показаться; свою команду, чтобы пойти поесть; проходку, чтобы зайти в зал; ждешь пока отпустит похмелье, чтобы выпить, и пьешь, чтобы все-таки отпустило. Это и есть Сочи. Но в этом году мы практически были освобождены от всех очередей, поэтому настал наш час — ждать. Час перерыва. Мы не знали радоваться или плакать. Хотя ответ на это вопрос сейчас я уже знаю точно. На всякий случай мы не стали уходить далеко, мало ли, передумают, а я побежала в зал «Морской» посмотреть трансляцию, как выступает Чита. На сей раз никто не забыл слова и не упал, но вновь тяжковато залетели пацаны. Однако лучше, чем на первом туре, и лучше, чем две предыдущие команды. Потом Дима Блохин рассказал, что когда говорил коду про то, что Забайкалье взяли в Вышку, Александр Васильевич колко откомментировал ее. И ребята вновь напряглись. Впрочем, и мы не расслаблялись. А вот «Мега» наоборот. Я бы уже была сине-зеленого цвета от переживаний на их месте, но только не эти пацаны. «Мега» — вечный оптимизм. Они возвращались после показа с реквизитом в руках и улыбкой на лице. Мы спросили: «Как вы?». А они нам в ответ позитивно и даже каким-то истерическим восторгом сказали: «Ребят, если вы тоже получите сегодня две звезды, мы проставляемся!». Ну, хоть какой-то бонус, подумали мы. «Нате» тусили возле зала с нами и тоже напрягались из-за перерыва. Но им то нормально, это нам раскачивать зал перед их выходом. Хотя мы тоже искали плюсы, точнее мы их осознавали: зритель отдохнет и проветриться перед выступлением, и Александр Васильевич будет со свежей головой. Через 40 минут нас пустили за кулисы вместе с «Нате». Мы заглянули в зал, он был полон, духота стояла неимоверная. Я старалась не думать о предстоящем выступлении и просто болтала обо всем. Но от нервов ходила взад вперед по узкому проходу. «Нате» стали еще более напряженные. Они почти не разговаривали, смотрели вдаль с каменными лицами. Я попыталась поговорить с Серегой Малофеевым, но глаза его шептали: «Не сейчас». Через некоторое время по аплодисментам в зале мы поняли, что делегация вернулась. Миша Ярченко вручил нам микрофоны , и мы отправились за кулисы. Через минуту Дима Шпеньков объявил: «Продолжаем второй тур. Команда „Урал“. Нижний Тагил». И мы зашагали на сцену. Александр Васильевич был хмур, это чувствовалось. Потому что перед перерывом были несколько неудачных выступлений. Нас же зал очень поддержал. Вновь на выходе получили порцию аплодисментов авансом. На сей раз никто не забыл слова. Как и всегда выступление на втором туре хуже по заходу, чем на первом, потому что зрители уже видели материал. Вывод такой можно сделать хотя бы потому, что все новые шутки залетели довольно мощно, а старые просто хорошо. Александр Васильевич улыбался, смеялся над некоторыми забавушками и очень сильно над кодой. Пашка только вновь не смог победить слово «кинематографисты». Впрочем, это мелочь. После нас еще с большей отдачей выступили «Нате». Так мы завершили блок Премьер-лиги, сделали это весьма достойно и в бой пошла Вышка. В зал уже было не попасть. После выступления мы побежали к «Азии», чтобы погоняться. Время тянулось очень медленно. День казался бесконечным. Нам так хотелось переодеться и отдохнуть, но впереди было чемпионское выступление, поэтому мы смиренно ждали. Я-таки нашла себе уголок в «Морском» и смотрела Вышку. После выступления «Чистых прудов», я поняла, кто будет сегодня пить с «Мегой», ибо звезд они получили меньше. Не удалось поглядеть только финалистов. Но мы слышали реакцию зала. Лучшим выступлением зрители признали визитку «Радио Свобода», лучшая шутка прозвучала от Мурманска, и она была с матом. Сейчас не дословно воспроизведу, потому что мне пересказывали. Типа того: «А чтобы сматериться на сцене нужно просить разрешение или можно так еб…шить?». «Спарту» я совсем не помню, потому что в этот момент мы заряжались за кулисы. Перед заходом за сцену, Эльдияр толкнул пламенную речь. Я впервые видела, как волнуются чемпионы. Как мне кажется, «Азия» — одна из тех команд, которые переживают за все свои выступления. За кулисами было как-то необычно. Во-первых, мы во втором туре всего в третий раз. А в конце выступать нам не доводилось. Мы как-то все в начале. Зал очень устал к тому моменту. И это чувствовалось. Реакции на «Спарте» я почти не слышала. Но вспоминая себя, когда я сидела в зале весь второй тур, то помню, насколько это изнурительно. Ты уже не можешь смеяться физически. И вот в бой пошли чемпионы. Не всем шутки зашли так, как мы ожидали. Мы стояли за кулисами и в некоторых моментах размахивали руками, мол, как так, это же смешно. Нет, зал реагировал, но уже выжимая из себя остатки. Разумеется, после того как «еб…шил» Мурманск, ребятам было сложнее. Но чемпионское выступление все равно было достойным, интересным и хорошим завершением второго тура. В конце выступления Эрмек кидал в зал спичечные коробки, в которые они запихнули свой неиспользованный архив шуток. Бедная Юлька Каблукова всю ночь резала бумажки с репризами и рассовывала их по коробкам. Как только на сцену поехало шампанское, я сбежала из-за кулис и устремилась в номер. Хотелось срочно снять с себя форму. В номере, уже выдохнув после тяжелого дня, мы неожиданно вспомнили, что сегодня неплохо выступили. Что скорее всего по нам вопросов не будет, и мы в Вышке. Но оставался вопрос: в галке ли мы? Как же нам не хотелось в галку. Через несколько часов появились списки на галку и нас там не было. Мы встретили их овациями. Но веселье быстро прошло, когда мне начали писать люди: «А где вы? Что произошло?». Я пыталсь отвечать, что мы попали в Вышку еще в августе, мол, все в порядке. А в душе закралось сомнение. Может, мы всей дружной компанией пролетели? Ведь нигде про нас не было ни слова. Паники не было, но я, как Фома, пока пальцы не вложу в запястья не уверую. Но было поздно что-то узнавать и выяснять. Оставалось одно – расслабиться. С этими мыслями я спустилась в «Дайнер». Все отмечали окончание второго тура, попадание в галку. Гостиница гудела пуще прежнего. Оттуда меня стихийно увели в комнату с багровыми дверями. Там я увидела кучу знакомых лиц. Сбор Первой лиги, как же без него. Там собрались где-то три поколения Первой. Так скажем тольяттинские выпускники 2014, 2015 и 2016 годов. Вообще наш выпуск 2015 оказался довольно живучим и довольно дружным. С многими мы хорошо общаемся и поддерживали друг друга. А если вспомнить, сколько хороших команд было в сезоне, которые ныне уже в главных лигах: «Урал», «Наполеоны», Чита, «Русская дорога», «Приказ 390», Калининград, «Чистые пруды», «Качели», «Без консервантов», «Евген и ребята», «Проигрыватель», МИСиС, Тула, сборная Хабаровского края – это все наш выпуск. Гордость, блин! Я ровным счетом не помню, что происходило на встрече выпускников. Все о чем-то болтали, что-то раздували, куда-то уходили, что-то делали. Вроде бы было весело. Да нет, точно было весело. И вот я увидела «Плюшек». Разумеется, надо было положить конец этой истории. Я повела Богдана в курилку, чтобы пообщаться. Он очень мило воспринял мои извинения, и даже растерянно. Хотя, честно говоря, слово «извинения» не подходит, ибо мы все были просто заложниками ситуации. «Да никаких претензий, все нормально» — убеждал меня Богдан, а вернувшись, выстроил команду и начал спрашивать, кто про нас мог сказать гадость. «Вот он? Или он? Или она?» — показывал он пальцем в своих сокомандников с каменным лицом. Я уж не стала напоминать ему про лифт и Рустама, но конфликт обрел завершение (надеюсь). С тех пор мир и дружба. А как иначе, ведь КВН – это же добрая игра. В общем, в галку мы не попали, но радовались этому ровно один день, уже завтра все восторги по этому поводу прошли. Часть 10. «Сексуальное рабство/Падение Гитлера/Лодка друзей» Мы в Вышке. Мы не в галке. Я выяснила это ночью, поэтому впервые позволила себе почивать до 12:00. С этого дня мы никуда не спешили, нам не нужно было ничего дописывать, потому что последующие дни мы проводили в ожидании гала-концерта, прогнозировали состав Высшей лиги и записывали идеи. Гостиница опустела, многие команды уехали по завершению второго тура. Остальная львиная доля попала в галку и прозябала в Зимнем театре на прогонах и редактурах. Все, с этого дня можно было идти гулять по Сочи, фоткаться у моря, сходить на рынок, в дендрарий — иными словами, зажить полной беззаботной жизнью. Но мы с Ромой договорились, что если не попадем в гала-концерт, то поедем в Абхазию! Давно мечтали. Путешествие в Абхазию… Мы ехали по серпантину, окруженные суровой сочинской природой, в которой сочетались южная красота и кавказская суровость. И пускай пейзаж не особо менялся, оторваться от вида за окном было невозможно, хотя Рома спал. Он вообще спит при любой возможности. Я же глазела в окно, стараясь запомнить как можно больше. Мы выползли из машины уже в другой стране. Казалось, что даже воздух здесь чище, чем в Сочи, чище и холоднее. Хотя вроде были те же пальмы, те же горы и магнолии, но местные встречали нас не очень дружелюбно, видимо, потому что не сезон. Когда мы на рынке хотели купить мандарины, до нас докопался какой-то мужик со шрамом на лице. Он пытался навязчиво продать нам вино. Сначала он заставил нас продегустировать все сорта на прилавке, а потом повел Рому в какой-то сарай, где якобы в подвале хранилось «лучшее вино в Абхазии». Но как только они зашли в сарай, он кинул его в подвал и на следующий день продал в сексуальное рабство. Как вы поняли, мы не были в Абхазии. Мы вообще нигде не были. «Жемчужка» как болото засосала нас на оставшиеся дни. Но по причине более объективной — испортилась погода. Как по щелчку погода превратилась в мерзопакостную. Крапал дождь, потом лил, а потом опять крапал. Короче, сырость лечила от последствий ночной жизни, но о прогулках мы забыли. День прошел бесцельно в номере. Настолько бесцельно, что мы записали «гарлем шейк». Причем заморочились, подняли Тему Толоконникова, мол, неси свой фотоаппарат, чтобы было покрасивше. Днем в нашу берлогу, где все не только медленно передвигались, но и думали, забежала Аля. Она спросила: - Оль вы будете сегодня в разминку играть? Нет, как оказалось. Еще одна разминка, но на сей раз истинно-фестивальная, в «Бункере» с денежным банком и сочинскими мышами. «А давай!» — неожиданно сказала я. – "Регистрируй «Лодку друзей». Все в комнате посмотрели на меня, как будто я предложила поесть червей или посмотреть домашку БГУ за 1999 год (а я иногда предлагаю). «Если не хотите, мы с Шамаем поиграем, как и в прошлом году» — успокоила я стадо ленивцев, которые только-только хорошо устроились на лианах и повисли на них до конца дня. Вообще, конечно, я говорила несерьезно. Ни в какую разминку играть я не собиралась. Меньше всего мне на этом фестивале хотелось видеть этот конкурс. Но просто есть еще одна традиция – в разминку в Сочи должна играть именно «Лодка друзей». Зарегаемся, а потом посмотрим. Ближе к вечеру мы переползли в «Дайнер». Это место тоже опустело. Нет, в бильярд продолжали играть неизвестные мне люди, но в целом народу было мало. Мы заняли большой стол и… больше ничего не происходило. Просто ели, пили и даже не знали о чем поговорить. Но в наше размеренное существование ворвался Юра Гурский из «Лучших друзей». Он заранее попросил прощения, чем сразу снял с себя вину за все происходящее далее. И затем на весь «Дайнер» продекламировал стихотворение на белорусском языке, естественно с матом , естественно с русским. Ну или не с матом, но в этом произведении точно кто-то кого-то в неприличной позе. Короче слушал это весь «Дайнер», к сожалению, и Виктор Николаевич тоже. Он подошел к Юре и настоятельно попросил вести себя потише. Юра извинился еще раз, хотя, казалось бы, с какого фига, ведь он это уже сделал. Но далее знакомить нас с белорусской поэзией не стал. Уходя, он внес интригу. «В 21:00 жду вас на втором этаже на мой моноспектакль „Падение Гитлера“. Только обязательно!». Что? Куда? Что это? Мы решили, что непременно пойдем, если только такой существует, потому что велика вероятность, что Юра придумал его на ходу. Как когда-то придумал развод с женой в Первой лиге (он не женат), как придумал, что потерял сестру и кошелек на ночнике в прошлом Сочи. Хочется верить этому парню, но слишком много аргументов против. В 21:00 оказалось, что не мы одни были в курсе про «Падение Гитлера», а еще как минимум пол-гостиницы. Толпа зрителей занимала свободные места на полу и диванах. Все перешептывались и спрашивали друг у друга, что сейчас будет. Минчане готовились. Комар разогревал зал, рассказывая о том, что спектакль гастролирует не первый год. «У нас давно существует „любимый“ персонаж Гитлер (специально взяла в кавычки, чтобы потом не обвинили ребят в нацизме). Он стал героем многих зарисовок, которые и покажет главный актер – Юра Гурский. Не пытайтесь нащупать юмор, друзья, все КВНщики, но спектакль ценен другим. Это душевный порыв. Это эмоции» — продолжал Комар. А нам уже не терпелось увидеть это. Спектакль задерживался, все подозревали уже, что их жесткого нае… обманули. Но тут раздался крик: «Пожалуйста, все закройте глаза, так будет интересней! Все, все». Все уже ржали, но волю белорусов исполнили. Уставшая от ожидания, толпа закрыла глаза. Я закрыла не во время и увидела, как на балкон ребята провели Юру закутанного в пуховик. Итак, «Падение Гитлера», моноспектакль в двух актах. Заиграла музыка с такими помехами, как будто кто-то поставил пластинку на граммофон. Дверь балкона отворилась и оттуда показались развевающиеся от ветра белые шторы. А затем выросло краснющее от бритья лицо Юры с черными усищами. Немецкий китель был надет на голое тело. И далее, если говорить понятным языком, мы посмотрели около 20 миниатюр про Гитлера в самых незаурядных ситуациях и местах. Конечно, юмор в основном строился на Юриной харизме и алкогольном опьянении. Но это было смешно! Действительно смешно! Местами прям ржака! Рекомендую! Я обожаю Сочи именно за вот такое творчество. Когда не КВН, а любая другая ересь. И на нее приходят люди, много людей и с удовольствием участвуют в любой движухе. Даже «Роднополисы» собрали бы меньше народу в этот день, чем Юра. Потому что на десятый день фестиваля больше хотелось Гитлера, чем «делать вещи». В общем, это было незабываемо и душевно. Собственно, у нас тоже была своя фишка- развлекушка на этом фестивале, но о ней я расскажу позже. После спектакля весь высший свет, бурно обсуждая дебют молодого актера Гурского, устремился в «Бункер», где граф Вдовиченко давал торжественный бал по случаю сочинской разминки. По дороге туда я поняла, что хочу сегодня сыграть. Непременно хочу! Азартная штука разминка. В итоге стихийно в «Лодку друзей» мы зацепили еще пару человек, из тех, кто хотел поиграть: наш звукарь Федя и читинцы Максим Постоногов и Дима Блохин. Наша «Лодочка» вновь наполнилась, мест больше не было. Я думала, будет от силы десять команд, но оказалось, что зарегистрировалось очень много. «Бункер» набился до отказа. Разминка, как всегда, началась с отборочных. Играли по шесть-семь команд. Вопросы были из зала и от жюри. Жюри уже плохо помню, вроде был Екс, Картункова, Вдовиченко и еще кто-то. Было много неожиданных и веселых моментов. Во-первых, «Плюшки» не прошли отборочный, хотя, конечно, их потом взяли в следующий этап, все-таки финалисты телевизионной разминки и победители прошлогодней, и один промах можно простить. Во-вторых, играла «Сборная гастролеров», и это самое веселое зрелище разминки. Сборная состояла из следующих людей: Азамат, Айдар, Леня Моргунов, Катя и скорее всего еще кто-то, кого не помню. Фишка в том, что отвечали они на все вопросы только гастрольной резиной. Условно, можно задать любой вопрос: Сколько же этой резины, я умирала от хохота от каждого ответа. Пришло время сыграть и нам. Стратегия простая: мы думаем ответ, Шай отвечает. Если не придумываем ответ, Шай отвечает, что хочет. Смеха – уровень Бог! Но в отборочном этапе импровизировать не пришлось. С первым вопросов мы пошли в разнос. И вновь, нам помог наш друг – Олег Есенин. Друг, потому что «Лодка друзей» всегда сталкивается с его вопросами. В прошлом году мы также играли с Жекой и прошли отборочный благодаря тому, что Есенин задавал вопрос, а тролить Есенина нам… как-то понравилось. Это так легко и непринужденно, так искренне, так мило, так от души. Он всегда своими вопросами открывает ящик Пандоры для нас. И вот мы на сцене, а микрофон у Есенина и звучит вопрос, попробую передать суть: «Смешным командам в КВН дают золотые медали, а какие медали нужно давать несмешным командам». Тут Макс, конечно, вкинул алмаз, и Женя пулей полетел к микрофону. После этого мы уже одной ногой были в следующем этапе, а у Жени появился вновь кредит доверия, благодаря которому, можно было нести любую дичь. Мы иногда так делали. Мы дали еще несколько хороших ответов, и прошли дальше. Я уже не помню, сколько было этапов. Но, по-моему, мы всего прошли два этапа. Короче к финалу, мы сдались, потому что подустали и немного потерялись. С некоторыми ответами не успевали к микрофону. В общем, проиграли, как всегда, но достойно шли. Я думаю, в следующем году «Лодка друзей» будет в финале. Часть 11 «Стендап, Гудвин и песня» «Часы» «11 день» После завтрака, я почему-то непременно решила, что надо срочно выйти на пробежку, пока организм помнит, что такое физические нагрузки. Надела толстовку и побежала вдоль моря. Меня сдувало ветром, но, честно говоря, в этот момент я поняла, как же устала от Сочи, и как хорошо просто бежать подальше от «Жемчужки». Море слегка волновалось. На волнорезе бегали раздетые «Раисы». Точнее, бегали они в командной форме, потому что шли съемки профайлов Гала-концерта. В этот день у нас еще был день рождения Рустама, поэтому до вечера команда разделилась: Рома уехал за подарком, Федя и Женя готовили программу, остальные гуляли с Рустамом. Днем мы прошлись таки вдоль моря, чтобы сделать хоть пару нормальных фотографий. Но погода нас быстро загнала в кафе. Впрочем, и там было неплохо. Мы поели хачапури и увидели вдалеке, как по морю едет катер. Мы еще глумились на тему: кто в такую погоду решил прокатиться с ветерком, ведь на улице сдувало. Это уже потом мы увидели профайл, где бедная «Азия mix» едет на том самом катере в холодищу. Вечером в номере мы собрали всех равнодушных к галке и всех неравнодушных к Рустаму. Евгений Шаймиев в образе самого дешевого ведущего Евгения Бланова провел официальную часть. Разумеется, разнес нас своими конкурсами и музыкальными отбивоньками. Однако больше все же запомнилась Женина другая фишка. Конкурс, который мы в будущем хотим опробовать на Михаиле Марфине, а может быть и Дмитрии Шпенькове, Айдаре Гараеве, Михаиле Гуликове и Алексее Ляпичеве. Короче конкурс называется «Самая плохая редактура». Правила простые, любой желающий вызывается на конкурс. Он отныне редактор регионалки. К нему приходит молодая команда в лице Евгения Шаймиева. Она, а точнее он зачитывает редактору биатлон. Задача редактора: молчать, смотреть в глаза и не засмеяться. И тут начинается самое интересное. Дело в том, что Женя читает не заготовленный биатлон, а тот, что пришел ему в голову на данный момент времени. Это даже не шутки, а собрание случайных слов. И это вгоняет в истерику, плюс его взгляд, наполненный наивной надеждой. Мы рвались еще и потому что представляли, что нам реальный биатлон читают. А там шутки такие (читать с очень утрированной биатлонной подачей): В общем, забаву эту мы хотели сделать конкурсом в ночнике. Но сомневались. Быть может, только мы смеемся над Женей, потому что его знаем. Я тогда решила пойти эмпирическим путем. Побежала по коридору, увидела незнакомого парня и затащила его в комнату. Его звали по-моему Кирилл, может Леша. Он сначала немного испугался, и даже противился. Но понял, что ему ничего не надо делать и расслабился. Женя начал читать ему биатлон и на четвертой репризе тот сдался. Так мы поняли, что, в принципе, конкурс работает. Но ночник мы так и не вели, поэтому развлекались между собой. «Плохую редактуру» прошли много команд: «Мега», «нате», Чита, «Наполеоны», «5ЖЖ», и даже «12 Джонни Деппов» (кому надо, тот поймет). На следующее утро мне пришло сообщение: «Привет». Я не стала отвечать, раз «привет» бесцельный. Но через несколько минут пришло второе сообщение: «Это мои часы». Я так обрадовалась в этот момент, что настроение сразу побежало в гору. Я тут же зашла на страничку моего нового знакомого и поняла, что передо мной один из «Сборной Дагестана». Узнала по командной форме на аватарке, а потом и просто вспомнила, что лицо это видела ранее. Мы договорились с ним встретиться в Дайнере вечером. Но в этот вечер товарищ так и не появился. На следующий день, мы снова договорились встретиться, но он опять не появился. Похоже на сюжет фильма «Питер FM»… на самом деле нет. Когда товарищ не появился и на третий день, я решила его найти, чтобы уже отдать эти часы. Но мне повезло, потому что мимо меня прошел его сокомандник (подающий) из сборной Дагестана. Я остановила его и начала объяснять с каким-то плюшевым восторгом: «Ваш сокомандник потерял часы, можете ему передать? (показываю на телефоне его фотографию) Вот этот человек потерял?». Но вместо дружелюбного «да конечно», на меня посмотрели, как на врага народа и даже с каким-то возмущением, а потом произнесли: Честно, я немного опешила от такого радушия. С одной стороны, он не обязан это делать. С другой, можно было бы и по-другому себя повести. Но я почуяла, что ушел тот парень из команды не просто так. Быть может они не общаются, но ведь можно было так и сказать. Я-то тут причем? Я же не его подруга, просто часы нашла, а взгляд недовольного Пореченкова достался именно мне. Через день я встретила Гаджи и обратилась с той же просьбой. Он подтвердил мою теорию о том, что с парнем команда не дружит. Да что это за тип-то такой? Он меня интриговал все больше. Особенно потому что с момента его сообщения прошло уже три дня. Но мы так и не встретились, живя в одной гостинице. Гаджи сказал, что мой мистер Х на самом деле приехал со сборной Азербайджана, а ребята как раз жили рядом. На следующее утро Баку репетировали на этаже. Я подошла к Исе с той пресловутой фотографией, которая вызывала у людей приступы агрессии, и спросила: Дело было сделано. Я очистила свою совесть и пошла своей дорогой, счастливая, потому что часов этих дурацких уже не наблюдала. Однако один факт меня все равно возмущал. Ведь тот человек, кому я вернула пропажу, даже не сказал «спасибо», даже не написал. Не могу сказать, что меня это задело, но, честно говоря, после всей этой истории, я чуть-чуть радовалась, что Дагестан вылетел. Сборная сидящих на гала-концерте. День был насыщенный, что было непривычно. После штурма Максим Буланичев, наш земляк, друг и завсегдатай сочинского фестиваля повез нас куда-то на край Адлера. Признаюсь честно, мне так не хотелось никуда, что я подумывала лечь спать. Но Максима мы видим раз в год, а тут еще и какой-то сюрприз в честь дня рождения Рустама, в общем, нельзя было отказаться. А вез он нас покушать. Честно говоря, я не понимала, зачем ехать кушать на край Адлера, если рядом есть: «Иверия», «Белые ночи», «Аджарка» и вкусные лодочки у «Приморки»? Но мы ехали на такси в сторону Красной поляны. Заведение было похоже на охотничий дом. Внутри все было обито деревом, на стенах висели чучела животных, в центре стоял большой камин. Все мои сомнения развеялись, когда нам принесли гигантскую тарелку шашлыка. И дело не в количестве и не размерах кусков мяса. Я Ольга Викторовна Объедкова, положа одну руку на Библию, а вторую на Тору, официально клянусь, что такого вкусного шашлыка я не ела в жизни ни-ког-да! И подтвердят мои слова все, кто сидел тогда за столом. И даже не говорите мне про «Аджарку» или «Иверию». Нет, самый вкусный шашлык я ела на краю Адлера под чучелом енота. Вечером пузаны приехали на читку. Мы собрались также у нас на этаже. И все очень неуютно себя чувствовали. Мы же никогда не писали вместе, не читались. Всем было неловко. Тоже ощущение, когда ты молодой КВНщик, оказавшийся на штурме опытной команды — стесняешься предлагать. И никто не решался начать. Спасибо Сереге Малофееву, он решил взять все в свои руки. Он посмотрел на Леху и сказал: «Короче, нам стремно зачитываться, мы стесняемся. „Урал“, раз вы всех собрали, то вы первые». Мы поржали и потом прочитали наши штурмы. Следом «Мега», потом Чита и «Нате». В общем, выхлоп был. Наутро решили ставиться. Кстати, была одна шутка с участием Михал Михалыча. Мы ее написали и решили спросить у Гуликова, может ли он нам помочь. Тот, как узнал, что мы мутим, настоятельно попросил посмотреть наш сценарий весь, чтобы, мало ли, ничего лишнего не показали. Мы ж юнцы. В итоге сценарий весь одобрил, но шутку с собой вырезал. Утро началось с песни про Забайкальский край, а точнее про все команды. Текст придумывали на ходу. И учили движения на ходу. «Кто будет танцевать в первом ряду?» — спросил Дима Блохин и все пулей забились, как можно дальше. Я, разумеется, вызвалась на передовую, потому что выучила этот танец еще в Первой лиге. В итоге первый ряд состоял почти весь из Читы, которую разбавляли: я, Степа с Настей из Меги. Они, правда, тоже не могли выучить шайтан-движения. Но, у них почти получилось. В целом смотрелось «вау», когда танцевала вся толпа, но если убрать первый ряд, там сзади была самая ржака. Потому что творилась вакханалия. Руки, ноги и потерянные глаза пятнадцати человек летали в разные стороны. Было похоже на урок ритмики в классе коррекции. Повис последний вопрос: кого будем крутить в конце. Серега отказался сразу, а я также сразу согласилась. Ну, люблю я сомнительные предложения. Тут моя команда заорала: «Не надо! Бабу нам сломаете! Давление у нее подскочит!». За заботу спасибо, но я же бабка старая. В общем, первый репетиционный прокрут сделали читинцы втроем. Серега Лучкин держал обе мои руки. Но так было неудобно. И он позвал вокалиста Нате. «Смотри, раскачиваем и вертим. Потом я кричу „раз, два, три“, на „три“ отпускаешь ее руку, иначе я ее не поймаю» — проводил ликбез Сережа. «Может, возьмет руку знающий человек?» — я начинала нервничать. Потренировались славно. Первый раз, мне чуть не вывернули руку, как кузнечику, второй раз куда-то ударили. На третий все получилось. Решили, что все готово! А далее был гала-концерт, который мы впервые смотрели из зала на вип-местах. После него, был банкет, который мы открывали. Было выступление, которое всем запомнилось. И была песня, которую мы не залажали. И был танец, который исполнили в овации. И была рука, которую мне не сломали. И была последняя ночь, в которую мы все вместе отдыхали. Так закончился 28-й сочинский фестиваль. Он был потрясающий, эмоциональный, насыщенный. Настолько он был хорош, что я помню его в деталях до сих пор. И скорее всего буду помнить долгие годы, пока количество бэйджиков не будет таким же как у Деда. Спасибо, что вы ностальгировали вместе со мной. Через какое-то время начнутся «Московские заметки» с Высшей лиги. И хочется, чтобы их было больше. Я буду в это искренне верить. Всем спасибо! До связи. Ольга Объедкова Больше фотоиллюстраций к заметкам — здесь.
В гостиницу мы приехали почти в одно время с наставниками, среди которых были: Егор (господин К), Руслан и Женя (Тюменцы).
Внутри «Жемчужки» не было живого места. На каждом квадратном сантиметре стояли КВНщики: свежеподстриженные в барбершопах мужчины, в новых весенних куртках и женщины в пальто с гигантскими цветными шарфами с наращенными ресницами и, естественно, лохматые после самолета. В общем, парней непохожих на «Волжан» было очень мало.
- Ребят, с такими шутками мы опять осядем в Премьерке.
(Паша выхватывал пистолет и орал)
- Я второй раз не сяду! Гуля, Ляпа, мы так не договаривались!
Мдя… такая вот шутка. Все равно была дыра, поэтому решили вставить. Почему нет? Далее вызвонили Сашу и Славу из команды «Имени Первого», чтобы они попрыгали в зайцах (помните нашу мышку про «Шутка за шуткой»?). К 18:00 мы, наконец, поставились на ноги, отрепетировали. И чем больше мы прогонялись, тем больше загонялись. Каждая шутка казалась нам неоднозначной. И в лицах гуляло сомнение. Мы уже перестали адекватно воспринимать собственный материал. Но надо было показаться, чтобы убедиться в этом. Тем более мы хотели выступить в первый день. В общем, я написала Гуликову. Через некоторое время он ответил, что занят и надо встретиться позже. Во сколько, правда, не сказал.
Вечером мы собрались в холле на четвертом этаже снова пересобрать выступление.
- Миша, а микрофоны для подпевке есть?
- Нет! И не будет!
В этот момент реально было непонятно. То ли их нет, то ли он нас так послал, то ли все вместе. В общем, помириться с Михаилом не удалось. Чувствовала себя виноватой, но ровно до того момента, как узнала, что ни Калининград, ни Мурманск не выступали в этот день. «И какого черта такие истерики, если команда может порепетировать завтра, а нам сегодня на сцену». Внутренний конфликт был разрулен, и мы с головой ушли в выступление, которое было в мелочах не дописано.
- Роллы палочками, бутерброды руками.
- Что?
- Просто я привык говорить все, как есть.
В общем, каламбур «высочайшего сорта». Выхватили прям изо рта Мони из «Кефира». Не суть. Просто Женя на репетиции выдавал следующее:
- Роллы палочками, бутерброды руками.
- Что?
- Просто я привык называть вещи своими именами.
(пауза)
- Что? Женя, откуда это вообще? Там же другая фраза, там шутка в конце концов.
А Женя в этот момент глубоко вздыхал и говорил: «давай еще раз». Это действительно был какой-то загон, потому что в Москве он свои фразы выдавал нормально. Однако каждый раз мы ожидали от него все новенькие вещи. Было, если честно, не смешно, потому что скоро надо было идти выступать. В остальном все сложилось более менее. Мы посчитали, что готовы. И методом «тыка» выбрали команду, которую в итоге похоронили.То есть мы позвонили Але и сказали, что готовы. Она нас записала. Через некоторое время сообщила, какие по счету. Мы открыли список и увидели, что стоим между «Эпатажем» и командой «Куба» из Оренбурга. «Кубе» не повезло .
- Вы видели таких азербайджанцев?
- Таких азербайджанцев вы еще не видели
В зале народу было немного: сидела я с Агафоном, впереди пара команд. И все в едином порыве разнеслись в щепки от этого ответа, а точнее от нелепости ситуации: как это можно было не пробить шести командам.
- Михаил Марфин раздает клички на зоне.
- Диспетчер, фильтр, кукушка и ходок
Съемка была в несколько этапов, в несколько моторов, в несколько туров. Короче, сама разминка состояла из трех частей: свои вопросы-ответы, вопросы от зрителей и вопросы от жюри. В одной разминке играли по шесть команд, итого было четыре таких разминки. Мы были в четвертом моторе. И как только отсняли наш четвертый мотор, начинался второй тур разминки. Снова четыре мотора, в котором мы тоже участвовали, но только в третьем. Непонятно? Да хер с ним! Мы тоже не очень понимали систему. Ах да, потом еще победители каждого тура встречались в финале. Ладно, пока вы не запутались, скажу проще: по нашим расчетам, мы после съемок должны были пойти на редактуру часов в 15.00.
Завершился день объявлением Виктора Николаевича. Когда Виктор Николаевич в Сочи берет микрофон, ничего хорошего не жди. В общем, после нескольких стандартных объявлений, он огласил: за прошедшую ночь с фестиваля сняты три команды, все они покидают гостиницу и едут домой. Только через несколько часов я узнала, что одна из них – наши друзья, с которыми мы еще играли в «Поволжье», и которые хорошо выступили на первом туре. Для них фестиваль был очень важен. За что? Почему так строго? — подробности я узнала только на следующий день.
Я не была очевидцем этих событий и лишь по обрывкам рассказов могу собрать полную картину, поэтому кто-то вправе меня поправить, если некоторые факты будут искажены. А дело было поздно ночью все в той же гостинице «Жемчужина». На одном из этажей отдыхала наша неудачливая команда, назовем ее команда «N». Сидели ребята мирно, отдыхали, что, естественно, не возбраняется. Из коридора или лифта или из самой преисподней в этот холл наведалась фигура очень подпитого молодого человека. Она начала крыть матом всех присутствующих. Магия алкоголя: из одних он делает добряков и хохмачей, из других искателей приключений и тиранов, даже если «на донышке». В общем, мужчина был из алкогольных оборотней, которые после полной рюмки сбрасывали человеческую кожу и шли на поиск жертвы. И тут главное, чтобы сам человек был хороший, потому что за собственные косяки нужно уметь извиняться. Однако ребятам не повезло, перед ними был представитель уникального вида.
- «Азия»?
- Нет!
- Уралка?
- Нет!
- Краснодарка?
- Нет!
- Рязанка?
- Нет! Такой централки!
- «Поволжье»?
- ДА!
- Какая команда?
- «Урал».
- Ребят, после этой команды будет перерыв, нам уже сообщили. Поэтому вы пойдете только после перерыва.
- Да ладно?! (читать голосом недовольного нигера)
- Это шутка? – в ужасе спросили все.
- Скажите сколько время?
- Мам, не позорь меня, иди домой!
- Смешным командам дают золотые медали, а какие медали нужно давать несмешным командам? – спрашивает Олег.
- А вы какие хотите? – отвечает Женя и, естественно, доставляет истинное удовольствие зрителям.
Еще перед первым туром, покупая сосиску в тексте на этаже С, я обнаружила на полу часы. Обычные мужские часы, недорогие, но принцип у меня по жизни такой: нашла — верни. Дело было уже ночью, в разгар тусовок, часы эти я хватанула и положила к себе в карман. Вспомнила о них только через день, когда заснула руку в этот самый карман. Надо было срочно найти хозяина. Я выложила пост в группу Международного союза, в нашу группу, к себе в соцсети, в общем, надеялась, что кто-то это увидит. Но хозяин не объявлялся. Велика вероятность была, что владелец уже уехал с фестиваля. Но я продолжала ждать.
Каждое последующее утро в Сочи приносило все меньше удовольствия. Пребывание больше напоминало срок, который мотаешь вынужденно. Потому что ничего не происходило. Да, я даже немного жалела, что мы не в галке. За окном все по-прежнему была серость. Настроение продолжало лететь в пропасть, планов на день особо не было. Я спустилась на завтрак. Ну как спустилась. Нельзя в Сочи взять и просто так спуститься. Сначала по дороге ты здороваешься с каждым вторым, и только пото-о-ом имеешь возможность позавтракать. Я как-то пыталась подсчитать сколько людей в день я обнимаю при встречи, но застряла на цифре 15, и это только я дошла от номера до этажа С. С каждый годом, с каждой новой лигой количество знакомых команд растет в геометрической прогрессии. Если на фестиваль приехало 500 команд, мне казалось, 200 я знаю точно. Там в Сочи я задумалась о реформе. Быть может, стоит официально запретить здороваться на фестивале. Чтобы снимали бэйджи за рукопожатия и обнимания. А за поцелуи и во все отправляли домой. Моя щека перецелована половиной Жемчужки, она уже на ощупь могла отличить бороду Шнайдера от Остерникова. Хотя, конечно, это и есть Сочи. Вечное приветствие членов большой дружной семьи. Я могу поворчать, но уже скоро буду скучать по всем этим нежностями.
«Мать цыганки красится только по субботам»
«Бассейн наполовину полон, на половину пусть»
- Он больше не в нашей команде.
- Ну, вы же знакомы, можете передать?
- Нет! — и он просто пошел дальше.
- Знаешь его?
- Да, знаю.
- Где он?
- Спит, наверное.
- Можешь часы ему передать, он потерял?
- Конечно, могу.
«А давайте на банкете вместе выступим Премьеркой?» — с таким предложением к нам обратилась администратор «Меги». А почему бы и нет? Четыре команды взяли в Вышку, выступать нам надо будет по-любому, лучше всем вместе, время как раз на подготовку есть. Будет необычно, как минимум. В тот момент я дала согласие и на выступление, и, как оказалось, на организацию этой движухи. Короче, пришлось мне всех собирать. Утром накануне галки на нашем этаже собрались: «Мега», Чита, мы. «Нате» написали, что подойдут, но так и не подошли. Я глубоко вздохнула и несколькими сообщениями все-таки выманила Малофеева из кровати. Он вышел из лифта мятый, со щетиной и видно было, как до сих пор сомневался, стоит ли подписываться на движуху. «Вообще мы думали, что у нас вокалист песню споет и все, может ну его на фиг?» — канючил Сережа. Но меня уже захватил азарт, поэтому пришлось уболтать. Короче команда мечты собралась. Мы начали думать, что делать. Естественно, были и здравые идеи и какая-то хрень. Короче просто накидывали все, что приходит в голову: «А давайте стендап читать?», «Нет, мы типа такие пришли к Гудвину, просить кому что нужно», «Может фишками и формой поменяемся», "И песню споем «Ветер перемен». В общем, час накидывали идеи. В итоге я потом создала общую беседу, которую так и назвала «Стендап, Гудвин и песня». Она, кстати, до сих пор функционирует. И в дни игр мы друг друга поддерживаем в ней. Мы как-то сдружились этим составом, благодаря банкету. И в итоге решили объединить фишки и сделать небольшой конфликт. Мы предложили сделать выход под Штирлица (как на финале Премьерки) и внутряковые забавушки. Чита предложила всем вместе зафиналить танцем про Забайкальский край. «Мега» и «Нате» решили прописать конфликт. Распределив задания, разошлись до вечера. Читка была назначена на 21:00