1. Гендин Евгений Марксович. Родился в Днепропетровске, в интеллигентной еврейской семье «не без урода» (по его словам, эту роль со временем взял на себя).
2. Закончил с отличием Днепропетровский университет, экономический факультет (экономистом не трудился ни дня). В студенческие годы вечерами работал в ресторане музыкантом. Зарабатывал на пиво, джинсы, импортные винилы и подружек.
3. Десять лет преподавал: в техникуме (от «Научного атеизма» до «Этики и психологии семейной жизни») и в школе (географию). В советское время был единственным в Днепре учителем с бородой (щетиной) и в джинсах.
4. Участвовал во всяческих студенческих КВН и капустниках. Один из создателей телевизионной команды КВН ДГУ, затем – театра КВН ДГУ. Соавтор (с Г. Гельфером и А.Константиновским) песни «Ветер КВН», а также идеи фестивалей КВН.
5. Участник фестивалей КВН (90–94, 96, 98, 99) и как редактор (2001–2009). Участник музыкальных фестивалей КВН: 1995 г. («Серебряный Кивин»), 1996 г. и 1997 г. («Золотой Кивин»). Автор и участник первой сборной КВН СНГ.
6. В настоящее время – автор и музыкальный руководитель театра КВН ДГУ, главный редактор Межрегиональной Открытой Днепровской Лиги. Автор ряда музыкальных проектов (вместе с Григорием Гельфером) на российском ТВ.
7. Женат. Два сына (19 лет, 8 лет).
8. Сторонник дружбы с Россией и вступления в НАТО.
Евгений Марксович, расскажите об идее фестиваля КВН. Чего вам хотелось?
Евгений Гендин: Идея фестиваля пришла в наши головы (прежде всего, в голову Григория Гельфера – руководителя театра КВН ДГУ) после того, как мы сыграли свой первый сезон в 1987/88 году. Мы познакомились с командами в Москве. Мы увидели, что есть неформатные, андеграундные команды. Возникла идея, чтобы у команд была творческая площадка, мы вначале не думали о телевизионном выхлопе, это был чистый идеализм. Хотели, собрать команды, чтобы они могли показывать вне формата телевизионной игры всё своё «портфолио». Мы несколько раз приезжали к Александру Васильевичу с этой идеей. Он вначале говорил: «КВН – это игра. Не уверен, что это целесообразно». На третий приезд мы его всё-таки убедили, он решил: «Давайте в виде эксперимента проведём в Днепре этот фестиваль». Кстати, именно в Днепре на первом фестивале в 1990 году одесситы предложили в шутку назвать его президентом. Мол, у нас страна – КВН, а он – президент.
Фестиваль имел ошеломительный результат. В течение нескольких дней пятититысячный Ледовый Дворец в Днепре был переполнен. Тогда приехало аж штук 15 команд. Многое было впервые. Впервые была показана пародия на Горбачёва. Это ленинградский «Политех» сделал. Затем фестивальную инициативу перехватила Тюмень, богатая, нефтеносная. И второй фестиваль был уже в Тюмени.
(подробнее о зарождении идеи фестиваля и о первом фестивале в Днепропетровске – см. книжку «Театр КВН ДГУ. Или 10 лет шутя»
Чего нам хотелось? Хотелось дать возможность командам (и самим себе, в том числе) для самовыражения, не только для ТВ-игры. В те годы было мощное движение в Новосибирске – «Контора братьев Дивановых», «Квант»; в Москве – МИФИ (Александр Селин, театр социального ужаса) и другие. Фестиваль не задумывался как рейтинг. Из кого делать рейтинг? Был десяток телевизионных команд и ещё десяток, которые считали себя готовыми играть в телевизоре. Я, например, как-то спросил Купридо: «Лёня, твоя команда появилась в 1993 году?» Он ответил: «Да, мы хотели поехать в Сочи в 1992-м, но посчитали, что недостойны». Совершенно другие были подходы у команд.
А когда фестиваль превратился в мероприятие, решающее не только творческую, но и тактическую задачу (рейтинг)?
Евгений Гендин: Точно не скажу, но когда я первый раз приехал сюда редактором в 2001 году, это уже было. Наверное, конец века. Начали появляться всяческие лиги, и количество официального КВН возросло, и «энтропия» нуждалась в упорядочении.
Какие тенденции фестиваля на протяжении всех лет вам были наиболее интересны?
Евгений Гендин: Меня интересовали, прежде всего, творческие тенденции.
Но…Тенденция, которую я сначала воспринимал грустно, а сейчас воспринимаю очень спокойно. Она скорее относится не к творчеству, а к политике или геополитике. Союз распался. В КВН он распался позже, чем распался в жизни. С каждым фестивалем всё отчётливей видно, что эта команда из России, а эта – нет. Разное поле для шуток, разное информационное пространство.
Всё время пытливый квновский ум искал чего-то нового. Народу нужны были кумиры, новые команды. Немножечко сдавал свои позиции классический КВН, команды пытались идти за «Пельменями», за «Пятигорском», когда чуть ли не половина из приезжающих команд пыталась «дурить». В последние годы тенденция к выравниванию. Команды сейчас, мне кажется, более конъюнктурно ориентированы. Раньше очень было важно порвать тусовку. Сейчас это тоже приятно, но перед командами есть цели – много образцов удавшихся команд в квновской, а для некоторых и в постквновской жизни. И поэтому они разделяют, они более осторожны и натасканы. Да и «консультантов» больше около них, теоретиков, «гуру»… Сейчас эксперимента стало в КВН поменьше. Команды понимают, ЧТО нужно, чтобы попасть в телевизор и в результате очень много «кальки» – ухудшенных вариантов топовых команд. С каждым годом командам всё труднее, потому что ниши юмора забиты, трудно удивлять. Но находятся те, кто удивляет. И это – главное.
Что радует и огорчает в этих процессах на сочинских фестивалях?
Евгений Гендин: Радует, что такое большое количество молодых людей не ходят с ножами и кастетами. Радует, что много людей занимаются КВН и одновременно огорчает, что много людей занимаются КВН. Потому что в итоге самореализуются, удачи добьются далеко не все из них. Все хотят в «ящик», но по стилю их мозгов, они серьёзно в КВН не попадают. КВН стал супермассовым. На мой взгляд это…как бы сказать… Есть такая украинская поговорка: «Шо занадто – то не здраво» – т.е. «Что чересчур, то слишком».
КВН стал чуть ли не единственной точкой приложения таланта, а поскольку господствует его величество «Формат», то некоторые вынуждены реализовать свои мозги через КВН, хотя могли бы реализоваться как авторы и актёры в чём-то другом, нетелевизионном. У них перед глазами много удавшихся постквновских судеб. А, как правило, это люди талантливые, личности – по крайней мере, первая пост-квновская волна. Но на всех места не хватает. Моё сугубо личное мнение – должны существовать другие ниши для творческой молодёжи, не КВНом единым… КВНа очень много, в него играют везде, на каждом свободном квадратном сантиметре. Меня, например, сильно «напрягает», что практически исчезло движение молодёжных театров, СТЭМов, студий. Может, они и есть, но о них никто не знает. А вот КВН – многовато его, родимого… Наверное, несколько странная для КВН-овского редактора точка зрения…
Вам не кажется, что при такой массовости КВН приобрёл свойство «игры в игре», дистанцировался от обычных людей?
Евгений Гендин: Да, кажется. Сами квнщики – страна. И что является плюсом, то одновременно является… не минусом, а знаком вопроса. Это субкультура, которая может отбрасывать приставку «суб», поскольку количество созидающих и пользователей огромно. Здесь есть и объективные причины. Это не КВН пятнадцатилетней давности, когда он «нёс глоток свободы в тоталитарном государстве», или когда, кроме него, мало чего яркого было в этом жанре, не было рынка юмористических передач. Но, кстати, сейчас в информационном пространстве, в условиях «юмористической конкуренции» Масляков очень хорошо чувствует конъюнктуру и пытается сохранить свежесть этой игры, пытается где-то собственный стереотип разрушить, осторожно, но всё-таки выпуская периодически такие команды как «Уральские пельмени», сб. Пятигорска или «Фёдор Двинятин».
Сколько команд вам удалось посмотреть из первого тура фестиваля? Было то, что бросилось в глаза или заинтересовало?
Евгений Гендин: Где-то процентов 70 команд. Может быть, это не самое главное, но меня порадовала одна тенденция. Я уезжал из дома и думал, что будет масса шуток про Украину, хохлов, ворующих газ и монстра Саакашвили – и зал в едином порыве а-ля «Наши» будет аплодировать. Шуток таких было реально много – но реакция была абсолютно нейтральная. Зал очень хорошо понимал всю конъюнктурность этих проблем.
В этом году я увидел меньше команд, играющих в «неклассический» КВН. Количество команд, играющих в такой КВН и проходящих в телевизор невелико, и команды это понимают.
Не поразило вас, что сильные команды, финалисты центральных лиг на этом фестивале часто показывались не очень хорошо?
Евгений Гендин: Нет, меня это не поразило. Так бывает. Потому что чемпион лиги – это не только творческий, но и спортивный результат. Выигрывают лиги порой далеко не самые сильные команды, потому что есть разминки, есть биатлоны, где проявляется комплексная сила команд. А Сочи – это пять минут концентрата, далеко не у всех это концентрат. Игра во многом – это стечение обстоятельств.
Почему некоторые команды не могут выбрать наиболее подходящий материал для фестиваля?
Евгений Гендин: Сразу же напрашивается общефилософский ответ. Потому что проблема выбора – это самая сложная проблема в жизни человека и команды. Это, во-первых. Во-вторых, у них перед глазами очень много образцов команд. Это хорошо и одновременно нехорошо. Это мешает команде выбрать. У опытных команд – это самоуверенность и зашоренность, у молодых – ошибки молодости. Я вижу много команд, болтающихся между центральными лигами из года в год и не меняющих стиль, подачу и уровень юмора. Застойные процессы есть у всех, но я настаиваю на главной причине – трудности выбора. Особенно при выборе из хорошего. К тому же есть такие субъективные вещи, как время показа, количество человек в зале… Как бы мы не говорили – но неплохие, но неровные команды с божьей искрой могли бы хорошо показаться не на усталый редакторский и зрительский мозг.
Вы смотрите фестиваль не как обычный зритель, а как редактор лиги. В чём ваш взгляд на фестиваль необычен?
Евгений Гендин: Я еду сюда смотреть тенденции. Наверное, я единственный редактор лиги, который так смотрит фестиваль и не подходит к командам. Это не вопрос амбиций и гордости. Просто мне интересны команды, которые сами приходят в лигу.
Поэтому в сезоне в основном местные, украинские команды?
Евгений Гендин: Да, но треть российских всегда есть. Традиционная у нас связь с Питером, в сезоне играют три-четыре питерские команды. В основном, конечно, да, украинские. Им же надо где-то играть. Они почти не играют в России. Но, с другой стороны, они приезжают и рассказывают, что в Днепре можно играть, что это русскоязычный адекватный город. У нас очень хорошая аудитория, командам нравится. И ещё я горд, что из нашей лиги стали известны, например, «Соучастники» из Армавира, «Бончестер Юнайтед», команды Вышей Украинки – та же Сборная Днепропетровска, «Шиворот навыворот» (Черновцы). А «Юля – Голубой…»? А «Солнышко»?
Расскажите про то, как ведущий Днепровки благодаря лояльности редактора (то есть, вашей) имеет возможность редактировать команды на сцене.
Евгений Гендин: Основное решение – за мной. У нас нет чёткого разграничения полномочий. Женя Чепурняк – режиссёр и творческий человек, совершенно адекватный. Поэтому никаких конвенций он не нарушает. Он больше мизансценами и актёрской игрой занимается, а я собственно редактурой, текстами, форматом. Это изюминка лиги, ради которой команды и приезжают. Все его редакторские правки всегда увязываются со мной. Мы иногда спорим, но это тандем. Иногда он замечает вещи, которые я пропустил в суете перед игрой.
Расскажите о связи и взаимодействии украинских лиг КВН.
Евгений Гендин: Мы, прежде всего, старые друзья. С Дедом, Лавриком. У меня иногда «откисают» команды, вышедшие из «мясорубки» Слобожанки. А в Слобожанке «мужают» наши выпускники. От одного стиля редактуры они попадают к другому. Это полезно. Назвать наши связи полноценным сотрудничеством, к сожалению, нельзя. У нас есть определённая конкуренция (хотя кто мы? – всего лишь махонькая межрегионалочка:)), это нормально. Но, главное – наши отношения открыты, у нас есть обмен мнениями.
Происходят ли изменения в вашем редакторском восприятии юмора и методах работы?
Евгений Гендин: В последние годы я в определённой степени разменял свою человечность на прагматический результат. И без этого невозможно. Если лет семь назад во мне ещё сидел автор: «Как можно зарубить даже плохую шутку, пацаны же мучились?», то сейчас – тоже вопрос формата, вопросы времени, вопросы жалости к зрителям сильнее, чем жалость к командам. И чем дальше, тем больше. Я бы, если бы семь лет назад встретил на фестивале себя нынешнего, дал сам себе по морде за жестокость, жёсткость и негуманность. Но просто, вероятно, я расстаюсь с какими-то качествами медленнее, чем другие редакторы…
Интервью брал Михаил Дьяченко (Смятка),
Фото из архива Евгения Гендина
