«КВН — это болезнь. Передается всеми путями». КВН — профессия. Взгляд команды КВН РУДН.

«В КВН, как известно, играют студенты, которым, в общем-то, положено грызть гранит науки, а не собирать полные залы поклонников. Не мешает ли КВН учебе и будущей карьере, а также можно ли сделать карьеру в КВН, рассказывают финалисты прошлого сезона – веселые и находчивые представители команды Российского университета дружбы народов.

Начнем с самого начала. Как вы попали в команду КВН?
Кирилл Качурин: Путь обычный: поступил в университет, увидел объявление, записался в факультетскую команду, начал играть. Потом попал в сборную. И вот доигрался… До Высшей лиги. Вообще, КВН – это болезнь. Передается всеми путями.
Александр Ильин: Я играл вместе с Кириллом в факультетской команде, а потом товарищ Сангаджи, капитан, позвал нас в свою команду.
Балан Васант: Когда я присоединился к команде, она уже довольно давно существовала и пыталась выйти в Высшую лигу. Привел меня сюда администратор команды Эдуард Белоян. Получилось так, что я в тот же вечер вышел на сцену за свой факультет. И играю уже второй год.
Эндрю Мвай: Чисто случайно. Сидел в своей комнате, вдруг за мной пришли и забрали… Оказалось, что в команду КВН срочно нужен африканец. Кто-то сказал, что знает одного клеевого, и отправил ребят ко мне. Это было 28 января 1998 года. А до этого я и не знал, что существует такая игра.
Ашот Кещян: Я уже не помню, был 1995 год – это прошлый век!
Саша: Ашот у нас дедушка – самый мудрый и рассудительный.
Арарат Кещян: Ашот пошел в университет, и там его научили играть в КВН. Потом и я поступил, спросил у него, как это делается, он мне быстренько рассказал. Понравилось.
Сангаджи Тарбаев: Я попал в КВН в 1995 году, когда еще жил в Калмыкии. Меня попросили выступить за команду Калмыцкого государственного университета. Игра была с „Махачкалинскими бродягами“. Так я и остался в КВНе. Потом поступил в университет. Собрали сначала факультетскую команду, потом начали добирать в нее интересных ребят.

-А кто выбирал?
Сангаджи: На первом этапе мы собрали ребят, которые хотели просто играть в КВНе, необязательно в Высшей лиге. Мы играли внутри университета, сами веселились. Потом поняли, что нужно идти дальше и делать какие-то шаги в сторону серьезного КВНа.

-КВН бывает серьезным?
Саша: Серьезный КВН – это то, что вы видите по телевизору, а что не видите – это просто КВН. Вообще, телепередача КВН и игра КВН сильно отличаются. Игра значительно смешнее.

-Насколько серьезно редактируется игра при подготовке при подготовке к эфиру?
Сангаджи: Когда несмешно, пошло и неактуально – режут. К тому же редакторы смотрят на уровень шутки: например, то, что заведомо будет неинтересно зрителю, или то, что в обществе называется плоской шуткой, беспощадно уничтожается.

-А кто-нибудь когда-нибудь инструктировал вас, что можно говорить во время игры, а что нельзя?
Кирилл: Перед съемкой игры мы всегда приходим к редакторам с текстом, и они говорят: „Вот этого не будет, а вот сюда надо кое-что добавить“.
Сангаджи: Но любая правка объясняется. Например, эта фраза уже произносилась. Или в день эфира шутка уже будет неактуальна, (передача может быть показана и через месяц после игры). Иногда нам говорят: это не „ваше“. Ведь у каждой команды свой юмор: от РУДН не будет восприниматься юмор Пятигорска, а от Пятигорска – юмор РУДН.

-А что такое юмор РУДН?
Кирилл: Мы консерваторы.
Сангаджи: Мы играем в классический КВН, который делали такие команды, как „Новые армяне“, „Махачкалинские бродяги“, ХАИ, БГУ. В этом КВНе все композиционно правильно и логически выстроено. Все подается интеллигентно. А новые веяния основываются на визуальном юморе, то есть если человек может что-нибудь смешное изобразить. Как у Хармса. И еще на постоянных сломах в программе: не поют финальную песню или как-то по-другому нарушают композицию.

-КВН и политика. Насколько они взаимосвязаны?
Кирилл: Мы делаем рекламу многим политикам. А вообще, КВН не имеет политической ориентации.
Сангаджи: Сейчас КВН мало касается политики. Раньше все воспринималось острее, потому что не было свободы слова. Например, когда-то огромный резонанс имела шутка: „Партия, дай порулить!“ Потому что в то время сказать нечто подобное – это была сенсация. А если сейчас мы скажем: „Единство“, дай нам в Думу пройти!», никому смешно не будет. Хотя сейчас намечается тенденция, что политика идет обратно в КВН, потому что на улицах про нее говорят все меньше.

-А какие еще «благодарные» темы для шуток?
Сангаджи: Шоу-бизнес, спорт, реклама. «Аншлаг» — любимейшая тема. Юмористы, которые воруют шутки у КВНа.

-Часто воруют?
Саша: Ну, открытого противостояния нет, ведь в КВНе почти нереально соблюсти авторские права.
Сангаджи: В юморе все осложняется тем, что сам сюжет лежит на поверхности, и любое воровство можно мотивировать тем, что «я тоже это придумал».
Кирилл: И главный аргумент юмористов в том, что все мы берем шутки из народа. Хотя в КВН принцип абсолютно другой: люди садятся и придумывают остроты. Метод «мозгового штурма».

-И кто этим занимается? Вся команда садится и штурмует?
Ашот: Ну да, все делятся своими идеями, а потом мы вместе выбираем наиболее интересные.

-Какой самый сложный конкурс?
Хором: РАЗМИНКА!!!
Ашот: Потому что это импровизационный конкурс. НЕ интеллектуальный, а психологический. На разминке имеет значение опыт: умеешь ли себя держать в руках на сцене – там нерабочая атмосфера.
Сангаджи: Бывают команды, которые неплохо придумывают шутки и импровизируют в ходе игры, а вот на разминке ничего интересного придумать не могут.
Коне Исмаил: Мне кажется, РУДН на разминке более интеллигентно отвечает. А многие команды просто выходят и дурачатся.
Ашот: Наш самый сомнительный ответ за всю историю был: «Хотите, я вам хвост покажу?» — на вопрос Маслякова: «Чем сейчас можно удивить в КВНе?»

-А кто это придумал?
Эндрю: Сангаджи.
Сангаджи: Я часто слышал отзывы, что мы на разминке очень консервативны, что нам нужно быть более открытыми, быть «ближе к народу». Я подумал, что, наверное, виноват, что не выпускаю ответы, которые, на мой взгляд, не «наши». И разминку мы частенько проигрывали. В тот раз я решил: почему бы не поэкспериментировать и не позволить себе некоторые вольности, все равно терять нам уже было нечего.

-Ну и как результат?
Сангаджи: Двойка от Гусмана – самый красноречивый ответ.

-Сколько вариантов реплики обычно придумывается?
Сангаджи: Бывает, что за первые 15 секунд выдается 20 версий. И не знаешь, какую выбрать. А бывает, что и на 25-й ничего нет.
Ашот: У нас были ситуации, когда человек идет к микрофону, а мы не знаем, что он будет говорить. Пока идет – придумывает.

-А кого вы отправляете отвечать в таких случаях?
Саша: Сангаджи.

-До какой степени выступление отрабатывается на репетициях? До автоматизма?
Кирилл: В домашних конкурсах мы не оставляем места для импровизации, потому что это чревато. Экспромты все в разминке. Но до автоматизма «догонять» тоже нехорошо.
Сангаджи: На самом деле то, что наша команда многонациональная, не пустые слова. У каждого ее члена своя культура, свой менталитет, свое понятие о пунктуальности, в конце концов. Так что, какой там автоматизм!
Исмаил: У нас есть очень хороший регулятор (именно регулятор, а не организатор) – капитан. Он всегда находит ключик к каждому члену команды. Умеет корректно указывать на ошибки.
Сангаджи: В нашей команде слово «дисциплина» индивидуально для каждого и требования ко всем разные. К российским ребятам я отношусь значительно жестче, чем к иностранным. Почему? Ну, вы посмотрите на Эндрю. Разве ему можно сказать: «почему ты опоздал?» Он в последнее время выучил одну фразу, после которой к нему не придерешься: «Ну, извиньите, виноват». И все. Это после опоздания на три часа. Другой заучил еще одну фразу: «Я не слышал»…
Саша: Но это не мешает, потому что у нас очень дружный коллектив.

-А когда человек обычно заканчивает играть в КВН?
Кирилл: Многие уходят после окончания университета. Многие – раньше. Кому-то надоедает, у кого-то времени нет…

-А после окончания вуза игрок может остаться в КВНе?
Сангаджи: Может. Сборная РУДН – одна из немногих студенческих команд. А процентов 90 команд Высшей лиги состоят из профессиональных актеров – людей. Которые давно окончили институты и посвятили КВНу очень много времени.
Кирилл: Окончание университета – не конец игры в КВН. Но во время учебы студент, как правило, живет на родительские деньги, а потом ему приходится самому зарабатывать и посвящать этому основное время.
Сангаджи: А я знаю многих людей, которые ради КВН пожертвовали работой. К тому же КВН иногда становится профессией. К профессиональным кавээнщикам обращаются как к авторам. А наиболее известных приглашают телеведущими.
Ашот: Когда команда стареет, она уходит. Это решает Александр Васильевич. Пока команду знают, пока она интересна – она играет, но как только сдает позиции – она выпадает из КВНа.

-В уже сформированную команду, которая играет в Высшей лиге, берут новых игроков?
Сангаджи: Конечно.

-А какими качествами нужно обладать для этого?
Сангаджи: Желательно уже иметь опыт игры в КВН и козыри, ценные для команды, то есть то, чем новый игрок может нас усилить. Например, если есть авторские качества, то любой команде он понадобится.

-Много желающих пополнить вашу команду?
Сангаджи: Много. Каждый год играет около 14 межфакультетских команд. И каждый их участник хочет попасть в Высшую лигу.

-Кто выносит решение о принятии новичка в команду?
Сангаджи: Все вместе. Системы нет. Кто-то может сказать, что видел где-то интересного человека, который на ходу сочиняет стихи. Его приглашают на факультетскую игру и смотрят, как он держится на сцене.

-А факультетские команды как набирают игроков?
Сангаджи: Желающим играть в КВн мы раздаем анкеты, где они пишут о том, что умеют. Потом приглашаем на собрание, где рассказываем, что КВН – это не просто веселая игра, а тяжелая работа.
Кирилл: Перед первой факультетской игрой приходит человек 300–500. Правда, большинство очень быстро уходят, потому что рассчитывают, что сразу попадут в сборную Высшей лиги. А когда им говорят, что есть еще факультетские игры… Желания человека не всегда совпадают с его возможностями. Но при этом мы не отрицаем, что в КВН могут играть практически все.

-Почему в КВНе так мало девушек?
Кирилл: Потому что мужчины в юморе более универсальны. Есть, например, целый пласт шуток, которые девушка просто не может произнести со сцены.

-То есть, нет естественного отбора, когда женщины не выдерживают конкуренции?
Сангаджи: Мы бы не отказались, если бы нашлись девушки, которые органично смотрелись бы с нами на сцене, придумывали шутки.

-В жизни КВН дает какие-то преимущества?
Кирилл: Прежде всего, опыт общения с людьми.
Сангаджи: Для нас КВН – это все. В моей жизни сейчас нет людей, с которыми бы я общался чаще и ближе, чем с ребятами из команды. Я часто ловлю себя на мысли, что в другом обществе меня не понимают. У нас, может быть, выработался уже какой-то юмор испорченный…

-А есть ли у вас свой кавээновский сленг?
Сангаджи: Ну вот, например, «талибан» — это зрители, которые сидят в зале. Есть даже такая фраза: «На талибан сойдет». То есть аудитория нормально воспримет шутку, которая профессиональным кавээнщикам может показаться неудачной.

-То есть «people схавает»? Вы не уважаете своих зрителей?
Сангаджи: Да нет, просто есть вещи, в которых они не очень разбираются. Кстати, могу вам объяснить происхождение этого слова. Мы долго играли в Белоруссии, а там телевидение называется «телебачение». А зрители — «телебан».

-А общекавээновский сленг существует?
Сангаджи: Да. Например «Урм» — Юрмала. «Болт», или «бомба» — шутка, после произнесения которой зал «взрывается». Стопроцентное попадание. В свое время была популярна такая фраза: «Дать татарам мзды». Возможно, она и некорректна по отношению к татарам, но это был «болт». То же самое – «порвать зал». «Линейка! – это те, кто стоят на переднем плане во время „визитки“ и говорит шутки. „Бешигри“ — бешеная игра лица. „Резина“ — заготовки ответов на разминку по разным темам.
Ашот: Это наиболее универсальная фраза, которой можно ответить практически на любой вопрос.
Сангаджи: В свое время у татар была знаменитая „резина“: „А нам, татарам все равно“. Проходила под любой контекст. Если спрашивали, почему заморозки в Швейцарии, они отвечали: „А нам, татарам все равно“.

-КВН мешает учебе?
Саша: Да. Хотя, в принципе, если браться за учебу с умом…
Сангаджи: Если быть откровенными, то мы сами по себе раздолбаи. Плюс ко всему мы играем в Высшей лиге, постоянно в разъездах, так что учеба, конечно, страдает. Просто если не было бы КВНа, мы бы все равно что-нибудь придумали бы.
Саша: Играли бы в  футбол, например.

-Преподаватели вам прощают пробелы в знаниях?
Исмаил: Некоторым преподавателям можно сказать: „Я не был на занятиях, потому что играл в КВН“, — и тройка обеспечена.
Сангаджи: Но в основном приходится долго и упорно сдавать наравне со всеми. Однако университет активно нам помогает. И в организации поездок и игр, содействует развитию команды. А в плане учебы – переносят сессии, справки дают об отсрочках.

-Профессиональная подготовка не страдает? Ведь вы все-таки пропускаете занятия, значит, часть знаний остается за бортом.
Кирилл: Время на учебу всегда найти можно – при желании.

-А вы находите?
Эндрю: Конечно.
Ашот: Просто кто-то — больше, кто-то – меньше.
Экверибе Чидозие Келечи Удочукву Антонио: Мы учимся, потому что приходится думать о будущем. Хотя я не считаю, что был бы умнее, если бы не играл в КВН.
Сангаджи: Я должен сказать, что у нас все ребята учатся хорошо. Есть даже кавээнщики с красными дипломами. Многие могут применять свои знания в процессе подготовки КВНа. Кирилл и Саша – филологи, они всегда правят тексты. Моя специальность – международные отношения, так что для меня КВН – практика.
Кирилл: Существует и обратная связь. Я учусь на „журналистике“, и многое из того, что я освоил в КВНе, мне помогает. Например. При написании сценариев. Когда мы проходили тележурналистику, мы делали передачу с ребятами, которые играют в КВНе. И преподаватели отмечали, что в наших работах присутствует свой стиль, отличный от того, чему учат на занятиях. Потому что при написании телепередачи мы руководствуемся принципами КВНа.

-А в работе КВН помогает?
Васант: КВН – очень хорошая практика, если предстоит заниматься организаторской деятельностью.
Кирилл: А еще это жизненный опыт. Связи, которые возникают между командами, значительно более тесные, чем в обычной жизни. Сейчас у нас есть хорошие друзья везде – от Владивостока до Минска.
Кстати, если бывший кавээнщик руководит каким-то бизнесом, он с удовольствием берет к себе на работу кавээнщиков. Ему проще находить с ними общий язык.

-Как соотносятся игра в КВН и понятие „карьера“? Существует ли карьера в КВНе?
Кирилл: Конечно.
Саша: КВН – это хороший старт.
Кирилл: Можно до бесконечности перечислять телепроекты, в которых участвуют бывшие кавээнщики и которые пишут кавээнщики. В рекламу можно идти, креативщиком.

-А вот как совмещать КВН с карьерой, допустим, врача?
Сангаджи: Была же такая шутка: „Однажды страна сказала, что ей нужны медики, — и я пошел в медицинский институт. Потом она сказала, что ей нужны хорошие медики, — и я пошел в КВН“.

-То есть кавээнщики не идут работать по той специальности, которой они учились?
Саша: Почему? Я пойду.
Сангаджи: Жизнь в КВНе – это 2–3 года. Плюс два года до Высшей лиги. Итого пять. Потом начинается профессиональная деятельность. Мы играем в КВН третий год. И планируем, что он будет последним.

-А что вы будете делать дальше?
Все: Учиться, работать…

-Считаете ли вы, что уже сделали карьеру в КВНе?
Сангаджи: У нас, безусловно, есть определенный рост, но кое-то еще предстоит. Карьеру мы пока не сделали – хотим победить в финале.
Кирилл: Мы лауреаты Музыкального фестиваля. Для многих команд это мечта, как и выход в финал Высшей лиги. Но мы максималисты.

-А если вы не победите в этом сезоне, придется остаться еще на год?
Сангаджи: Не хочется загадывать. Вообще, мы планировали уйти в прошлом году, но потом поняли, что еще не наигрались. А этот сезон для нас начался довольно плачевно…

-Как вы относитесь к судьям?
Кирилл: Воспринимаем их как данность.

-Есть ли среди них кто-то, кто, на ваш взгляд, откровенно предвзято относится к командам?
Сангаджи: Члены жюри – это люди. А люди всегда судят субъективно. Допустим. Кому-то не нравятся африканцы, он будет плохо относиться к команде. Кому-то, наоборот, нравится международная тема, и он будет прощать команде даже серьезные огрехи. КВН не спорт, чтобы ставить объективные оценки.

-Бывают ли какие-то обиды на жюри?
Васант: Сиюминутные. Потом, когда начинаешь анализировать, уже ищешь в себе какую-то ошибку.
Сангаджи: Когда понимаешь, за что тебе поставили плохую оценку, никаких обид нет. Когда не понимаешь – начинаются внутренние противоречия.

-А есть у вас любимые команды? Кроме себя, разумеется?
Васант: У меня „Новые армяне“.
Сангаджи: „Махачкалинские бродяги“, БГУ.
Саша: Владивосток, Питер.
Ашот: „Уральские пельмени“.
Исмаил: Пятигорск. Многие нам нравятся потому, что с ними сложились дружеские отношения. Мы даже болеем за них, когда они выступают.
Кирилл: Когда мы в финале проиграли „Утомленным солнцем“, мы вместе с ними отправились потом в турне по Волге. Реквизит брали друг у друга – он был один на две команды. Так что дистанция между соперниками стирается. И про проигрыши никто не вспоминает.
Ашот: Как в пионерлагере: между отрядами вроде и должно быть соревнование, но все живут дружно.

-Вы хотели бы когда-нибудь попасть в жюри КВНа Высшей лиги?
Ашот: Такой цели нет ни у кого, я думаю.

-Масляков и КВН – это как партия и Ленин?
Сангаджи: Это тот человек, который держит в руках весь КВН, саму его идею. Он и оберегает его от внешних нападок, и в то же время контролирует и регулирует все движения в нем.
Кирилл: Представить КВН без Маслякова невозможно.
Сангаджи: Это очень харизматичный, авторитетный человек. Дистанция между молодыми кавээнщиками и им огромна.
Кирилл: Авторитет у Александра Васильевича стопроцентный. Его решения могут не нравиться, но никто не может их не принимать и роптать.

-Насколько он авторитарен?
Кирилл: До той степени, чтобы держать игру под контролем и не пускать на самотек.
Ашот: Его авторитарность оправданна.
Сангаджи: Если команда показывает качественный материал, он никогда его не вырежет. И, несмотря на то, что Масляков уже 40 лет в КВНе, он охотно идет на эксперименты.
Кирилл: Прошлый сезон, например, был ознаменован появлением большого количества новых команд. Серьезный КВН постоянно меняется. Еще два года назад невозможно было себе представить Пятигорск в Высшей лиге. Эту команду в кавээновской тусовке давно знают, и все говорили: „Ей никогда не быть в Высшей лиге! Масляков такое не пустит“. Но время идет, юмор меняется, и телевизионный тоже. И хорошо, что Масляков все это замечает и доводит до высшей лиги.

-Преемника у Александра Васильевича нет и быть не может?
Васант: Может быть, но пока его нет. Нужно пройти весь этот путь, чтобы стать Масляковым. 40 лет – это очень много.

-Кто-нибудь из вас в мечтах видит себя на месте Маслякова?
Эндрю: Я! Или он, или я!!!
Ашот: Любой кавээнщик представлял себя в роли чемпиона Высшей лиги, но не на месте Маслякова.»